Три года

Повезло: живу в одно время и в одном городе с замечательным поэтом Иваном Егоровым.

Подборкой именно его стихотворений открылась рубрика «Многоточие» в первом выпуске «Арт-Новгорода». Три года спустя я по-прежнему считаю Ивана Егорова самым интересным, самым глубоким, самым (извините за категоричность) талантливым поэтом наших дней.

Рубрику ведет
Николай СУМАРОКОВ

Мифы

Понапрасну небеса  чудес не кажут…
Рыбаки ловили рыбу на продажу.
 
 Выходили на баркасе утром ранним,
(Над плешивыми макушками – сиянье).

Помолившись богу (каждый понемногу),
Брали пресные лепешки  на дорогу.

Рассекали волны  лопастями весел,
Переживших не один десяток весен,

Выгребали сети мокрыми руками
Под пропахшими селедкой облаками.

Были лица их грубы,  а за плечами
Трепетали крылья  злых горластых чаек.

А в сетях-то тридцать рыбок самых мелких,
Словно пригоршня монет щербатых, медных…

Посрывали нимбы,  тихо матерились,
Проклиная неудачу  и немилость,

Ночью среди непросохших  бурых кружев
Пили спирт из почерневших мятых кружек.

И никто в угаре пьяном не заметил,
Как уже почти под утро, на рассвете,

Кто-то с посохом,  под розовевшим сводом,
Словно посуху прошествовал по водам.

Слава героев гремела,  да вся отгремела.
Только колонны –  белее афинского мела…

Шкурой звериной свои препоясавши чресла,
Сын Минотавра сидит  в позолоченном кресле.

Юных красавиц приводят к нему для услады.
А у Эллады теперь –  то война, то парады.

Старый Тезей проиграл  состояние в шашки.
Он мемуары строчит.  Но издателям страшно

Их издавать. Даже если не быть слишком строгим,
Видно: мечом он владел совершенней, чем слогом.

А Ариадна живет в ежедневном подпитьи,
Штопает мужу носки  путеводною нитью,

Мажет детей от ветрянки ядреной зеленкой
И, оглушив себя на ночь стаканом паленки,

Старую шаль запахнув на груди, словно птица,
В небо ночное, как в зеркало, молча глядится.

Мифы растают, но там  в упоительной бездне
Каждый отмечен каким-нибудь вечным созвездьем.

Что им дороги земные,  мытарства, тревоги?
Ни звездопады не властны  над ними, ни боги.

Второе пришествие

Мы в сквере сидели  и пили рассол.
И думали: «Где бы занять…»
А он бутылку поставил на стол,
И хлеб, и воблы штук пять.

И бутылки портвейна  хватило на всех
И рыбы хватило на всех.
И хлеба буханки, ну как на смех,
Тоже хватило на всех.

А нас было много. И каждый пил.
А портвейну не видно конца.
А он о чем-то там говорил,
Про какого-то там отца.

И всем задавал дурацкий вопрос:
Для чего мы, дескать, живем.
Но мы не слушали, что он нес,
И каждый пил о своем.

Потом он плакал  и бил себя в грудь,
Кричал, что вот так всегда…
А в небе вечернем пустилась в путь
Одна большая звезда.

Мы, видно, соседям  мешали спать,
А так бы все ничего.
И нас бы всех могли повязать,
Но взяли только его.

А мы, поминая Бога и мать,
В темноте по домам  разошлись.
Хотели утром бутылки сдать,
Но ничего не нашли.

А парню тому не из-за чего
Могли и срок припаять…
Да мы бы и выкупили его,
Но негде было занять.

И каждый вывернул свой карман
Без всяких там заморок,
Но мелочи нашей хватило на
«Жигулевское» и сырок.

***

Пахнет хлебом и хлевом:
Покрова, Покрова…
Первый снег, словно пледом,
Все стога укрывал.
Он растает назавтра,
Снова – осень, чуть свет,
В бестолковом театре,
Где и сцены- то нет,
Где не ведает зритель:
Кто вернется с пургой?
То ли Ангел-хранитель,
То ли кто-то другой…
Дым сливается с небом,
И на равных правах
В нем — и старая мебель,
И простые дрова.

Иван Егоров