Польские события. С новгородским оттенком

В каждой стране своя история и свои герои. Так, на нашем курорте в Старой Руссе вам сразу покажут главную достопримечательность: Муравьевский фонтан. Этот минеральный источник был так назван в 1859 году  в честь министра государственных имуществ графа Муравьёва, в чьём ведении тогда находился курорт.

Однако сам Михаил Николаевич Муравьев-Виленский на Новгородчине никогда не жил. Немалую часть своей долгой жизни этот человек (участник войны 1812 года, арестованный за связь с декабристами в январе 1826 года и вскоре освобожденный из Петропавловской крепости по личному распоряжению Николая I) провел в западных губерниях Российской империи. Там ему после смерти были поставлены памятники. Но в памяти либералов и местного населения он остался как «граф Муравьев-вешатель». Это зловещее прозвище он заслужил не только за свою шутку о себе: «Я не из тех Муравьёвых, что были повешены, а из тех, которые вешают», – но и за активное участие в подавлении польского восстания 1863 – 1864 годов. 
Именно после этих событий в царстве Польском в Новгородскую губернию стали массово прибывать ссыльные. Здесь были ссыльные трех категорий: во-первых, уже отбывшие наказание в Сибири, но не отпущенные на родину, во-вторых, совершившие, по мнению царских властей, маловажные преступления (стиравшие белье восставшим, кормившие их или просто сочувственно отзывавшиеся о повстанцах). К третьей категории можно отнести людей, которые были хорошо известны не только в Польше, но и в Европе. Их держали под особым контролем не только со стороны имперских министров, но и самого императора Александра II. 
Феофил Винсент Попель прожил долгую жизнь. Он родился 21 июля 1825 года, а скончался 7 декабря 1912 в Варшаве, будучи ее архиепископом на протяжении почти тридцати лет. Учился в Риме, в течение нескольких лет работал в семинарии в городе Кельце, а в 1862 году стал ректором Духовной академии в Варшаве. 16 марта 1863 г. Папа Пий IX назначил его архиепископом Плоцка (1863 – 1875). При этом большую часть из этого времени (с 1868 года) он провел в Новгороде, где находился в 7-летней ссылке.
Епископ Попель отправился в ссылку через четыре года после поражения восстания 1863 – 1864 гг. Естественно, он не принимал участия в вооруженной борьбе против русских солдат. Но именно тогда под особый контроль властей попали католические священники. Их называли главными идейными и духовными вдохновителями восстания.
Первые годы после подавления восстания в царстве Польском отличались активизацией политики русификации. В ней, по мнению Петербурга, не должно было быть никакого компромисса. Как тогдашние российские СМИ объясняли причину ссылки епископа Попеля в Новгород? Так, русская либеральная газета «Биржевые ведомости» писала:  «Варшава. На днях выслан на жительство в Новгород плоцкий епископ Попель. Он, как пишут в Москву, постоянно отличался оппозиционным характером. Все новые реформы, даже не касающиеся  Церкви, находили в нем тайного или явного сопротивника, и не пропускал он случая возбуждать и в населении подобные же чувства».
Что послужило реальной причиной ссылки в Новгород? Петербург стремился максимально контролировать все, что происходило в царстве Польском. Особое место при этом занимала католическая церковь. От плоцкого архиепископа потребовали, чтобы он выслал депутата в Санкт-Петербург, в учреждающуюся здесь коллегию или католический синод. Попель отказался исполнить это требование. Это и послужило поводом отправить его на жительство в Новгород,
«Биржевые ведомости» с гневом отмечали, что Попель «…выписал свою карету, своего повара и все, что нужно для удобств жизни богатому человеку.  Сверх этого Попелю сохранено и все содержание, простирающееся до 6000 рублей». Сумма содержания журналистами была несколько преувеличена. Но все равно она была очень большой, особенно для провинциального города. Так, согласно полученным указаниям из министерства внутренних дел, в Новгородской казенной палате открывался кредит  на содержание епископа Попеля. С 1 сентября 1868 по 1 января 1869 года он был установлен в сумме одна тысяча рублей. Для сравнения следует отметить, что другие ссыльные получали всего 5–7 рублей в месяц.
Первое упоминание о появлении плоцкого бискупа в Новгороде относится к августу 1868 года. 14 августа шифрованной телеграммой из столицы новгородским губернским властям было сообщено о высылке в Новгород епископа Попеля. Местные чиновники  получили распоряжение «озаботиться приготовлением для него приличного помещения и учреждения за ним по прибытии его надлежащего надзора». Попель прибыл в Новгород в сопровождении жандармов и поручика Альбертова, и за ним сразу же был учрежден секретный надзор.
Усиление социальной напряженности в России в 60-е годы ХIХ века, восстание в Польше потребовали совершенствования и перестройки политической полиции. 9 сентября 1867 года Правительствующий сенат утвердил новое «Положение о Корпусе жандармов». В результате этого были учреждены губернские жандармские управления. До 1880-х годов губернские жандармские управления оставались единственными учреждениями политического сыска на местах.
Феофил Винсент Попель стал весьма «дорогим» ссыльным. И здесь речь идет не только о весьма значительном денежном содержании. Требовались квалифицированные работники для полной перлюстрации его переписки, оперативного решения бытовых проблем, а также тщательного контроля за всеми его перемещениями.
Переписка ссыльных была под контролем, адресовать ее следовало на канцелярию губернатора. Для контроля в штат губернского правления был определен специальный переводчик, штабс-капитан Николай Леохновский. Безусловно, епископ Попель отлично осознавал, что находится под негласным контролем властей. Он также понимал, что его письма родным и близким внимательно читаются. Единственным письменным источником, которому он мог все доверять, был его дневник. Его издадут уже после его смерти – в 1915 году.
Тщательно рассматривались все просьбы польского епископа. Для теологической работы им заказывались книги. Заказ выполнялся, затем чиновники в главном управлении МВД по делам печати принимали решение: можно ли эти книги выдать ссыльному. 
Несмотря на то, что высланным польским священнослужителям было воспрещено заниматься отправлением религиозных культов, к епископу Попелю назначались капелланы из числа ссыльных ксендзов. Совершать службы епископ мог исключительно для самого себя. Уже в первые недели нахождения его в Новгороде возник конфликт, разрешение которого взял на себя министр внутренних дел империи Александр Тимашев — противник буржуазных преобразований в России, активный организатор борьбы с национальным, революционным и террористическим движением. Именно им было направлено письмо новгородскому губернатору, в котором говорилось: «Находящийся в Новгороде…епископ Попель, не имея домашней каплицы,  служит литургию в местном костеле. Он настоятельно ходатайствует, чтобы ему  дозволили совершать духовные требы для католиков, по званию епископа и священника».  Управляющий Могилевской архиепархией (центр которой находился в Петербурге) против этого не возражал, однако министр внутренних дел посчитал, что подобное служение для «посторонних» невозможно: «Епископ Попель может иметь домовую каплицу для отправления в ней богослужения собственно для себя, без допущения туда посторонних лиц. Он не имеет права совершать богослужения, произносить проповеди, отправлять какие-либо требы для новгородских католиков». 
В русском языке есть такая пословица: «У семи нянек дитя без глазу». Ее вполне можно адресовать к русской бюрократической машине, которая должна была контролировать опального священнослужителя. Так, в апреле 1869 года начальник новгородского губернского жандармского управления полковник В.И.Жолобов направил новгородскому губернатору Эдуарду Лерхе запрос, касающийся контроля за Попелем: «Мной получены сведения, что проживающий в Новгороде католический бискуп Попель в скором времени выезжает в город Старую Руссу. Поэтому имею честь покорнейше просить ваше превосходительство поставить меня в известность, справедливо ли это сведение. Если бискуп Попель переезжает туда временно, в таком случае сообщить мне, последовало ли такое разрешение от Министерства или от вашего превосходительства и на какой срок он в Руссу перемещается».
На данный запрос жандармы получили информацию только через 9 дней. Руководством НовГЖУ ответ был воспринят как безответственная отписка. Полковник Жолобов явно не мог сдержать своего раздражения: «На отношение мое от 30 апреля за № 96, исполняющий должность вашего превосходительства вице-губернатор 6 мая за № 186, а мной полученное 9 мая, уведомил меня, что епископ Попель с братом своим пробыл в Руссе только полтора часа, т.е. как он выразился «время от прибытия до отхода парохода». Жандармский полковник проводит целое дедуктивное расследование: «Зная, что минеральные источники находятся на противоположном конце города и что сам пароход из-за мелководья останавливается, не доходя до самого города, я готов взять на себя труд вычислить: какая должна быть скорость передвижения, чтобы за полтора часа преодолеть такое расстояние, осмотреть источники и не опоздать к отходу парохода».
Следующие строчки в секретной депеше полковника Жолобова подчеркнуты: «Мне показалось очень странным то, что господин вице-губернатор не дал мне знать о временной отлучке епископа Попеля, такому политическому лицу, которого по значению своему нельзя оставлять наедине с другими. Следовательно, поэтому он должен находиться под самым бдительным присмотром». Потеряв на несколько часов польского епископа, жандармы испытали чувства, близкие к паническим. Нельзя забывать об особом правовом статусе корпуса жандармов как политической полиции. В губернских центрах, пожалуй, только они могли делать замечания и даже угрожать губернатору: «Я должен доложить вашему превосходительству, чтобы отклонить от себя при случае ответственность, мне ничего больше не остается, как только донести господину Шефу жандармов, что я не имею возможности  с успехом применять имеющиеся у меня меры наблюдения за политическими личностями. Это происходит потому, что некоторые административные власти, несмотря на распоряжение министерства внутренних дел, уклоняются ставить меня в известность о перемещении и выездах лиц, стоящих под надзором». Новгородский губернатор не остался в долгу. Со своей стороны он обвинил полицию, что она также недостаточно хорошо следит за важным ссыльным.
Нельзя сказать, что действия властей по отношению к епископу Попелю носили исключительно карательный характер. Скорее, они были изоляционистскими. Так, летом 1873 года ему разрешили (естественно, после соответствующих консультаций с Санкт-Петербургом)  провести два летних месяца в дачном местечке Собачьи Горбы. Но когда ссыльный ходатайствовал о разрешении посетить столицу Российской империи, ответили отказом. 
Ссылка епископа Попеля закончилась в августе 1875 года: императорским указом от 29 августа он был назначен Куявско-Калишским епископом. Он должен был прибыть в Петербург для принесения присяги в новой должности. На дорожные расходы от Александра II ему была пожалована одна тысяча рублей.  В сентябре этого же года епископ Феофил Винсент Попель выехал в Польшу. Его ссылка в Новгород закончилась.
В 1883 году он стал архиепископом Варшавы. Попель запомнился варшавянам как умеренный консерватор и конформист, не желавший конфликтовать с царскими властями. Так, в годы русско-японской войны среди польских прихожан католических костелов Попель организовал сбор средств на санитарный поезд. За это антирусски настроенные варшавяне выбили стекла в его квартире. В годы первой русской революции 1905–1907 гг. варшавский архиепископ в своих проповедях неоднократно критиковал «социалистов, революционеров и забастовщиков».
Феофил Винсент Попель скончался после продолжительной болезни и был похоронен в подвале церкви Святого Иоанна Крестителя в Варшаве.

Борис КОВАЛЁВ,
доктор наук, профессор