«Перед этим горем гнутся горы…» Анна Ахматова

30.10.2014

30 октября – День памяти жертв политических репрессий.

«Перед этим горем гнутся горы…» Анна Ахматова 1Об этом трагическом захоронении на Выборгском шоссе люди узнали в 1989 году. Узнали и страшную тайну, хранимую до недавних лет за плотным дощатым забором, – здесь начиная с сентября 1937 года и несколько последующих лет сотрудники  Ленинградского управления НКВД хоронили свои жертвы. Место называлось в документах «Дача». В основном сюда привозили уже тела расстрелянных в подвалах городских застенков. Это была Левашовская пустошь, т. е. незаселённый, невозделанный участок. Огорожен он был сплошным забором с колючей проволокой по верху. Глухие ворота, сторожка для персонала и… полвека жуткой тайны.

Рассекретили это место активисты петербургского центра «Возвращённые имена», при котором создана редакция «Ленинградского мартиролога». Её сотрудники изучают архивы Ленинградского управления НКВД и публикуют сведения о расстрелянных и захороненных в Левашовской пустоши. Уже в первом томе, вышедшем в начале 1990-х, ожили имена сотен новгородцев, сгинувших в 1937 году. Большую работу провела редакция газеты «Новгород»: выбрала  эти имена из толстого тома и опубликовала на своих страницах. Родственники проложили путь в это трагическое место. Более десяти лет Общество реабилитированных организует традиционную поездку к месту захоронения невинных жертв  деспотического режима.
…Впервые я отправилась туда в сентябре 2005 года. Дорога показалась непривычно длинной – пришлось объехать Северную столицу, выехать на Выборгское шоссе и по нему отмерить километров тридцать. Наконец автобус остановился возле глухих ворот в таком же заборе. Ближе к дороге стоит гранитная колонна, к которой прикреплена такая же плита, где высечены два слова: «Левашовская пустошь». А за воротами – молодой лес и никаких могил, свойственных русскому кладбищу. Несколько асфальтированных дорожек расходятся между деревьями. Тишина. Из  крепких брёвен сооружена символическая часовня. Под её крышей висит колокол. Один из моих спутников взялся за толстую верёвку. Мерный тревожный звук покатился над этим вечным покоем…
Идёшь по дорожкам, а со стволов сосен и берёз глядят на тебя десятки незнакомых глаз. Это родственники погибших прикрепили их фотографии к деревьям. Многие поставили скромные кресты. Стоят здесь и памятники – гранитные и мраморные, большие и не очень. Их установили национальные диаспоры – немецкие, латышские, финские, еврейские – всех не перечислить. Сегодня насчитывается уже около тысячи памятников, могильных плит и мемориальных досок. С каждым годом всё больше людей узнают о судьбе родственников и стараются увековечить их память хотя бы скромным знаком.
Вся территория кладбища – единая братская могила жертв политических репрессий. И где бы ни ступила нога, нельзя быть уверенным, что она миновала могильный ров. В 1937-1953 годы в ленинградских застенках было расстреляно почти 47 тысяч человек и вывезено на «Дачу». Здесь, под сенью леса, поднявшегося на человеческих костях, лежат офицеры и солдаты, рабочие и крестьяне, педагоги и врачи, инженеры и писатели, лежат более двух тысяч православных священников, служители других религий…
С тех пор я не пропускаю поездку в Левашово. Моих родных миновала судьба здесь лежащих, но что-то тянет пройтись по этим дорожкам, поклониться памяти людей. Стоит  здесь и памятник невинно погибшим новгородцам: высокий крест, сваренный из  металлических цилиндров и пластин. По сравнению с гранитными и бронзовыми собратьями он выглядит, конечно, скромно, но и его установка стоила больших усилий правлению Общества и его директору Н.А. Ольшанскому. Хлопоты и работы затянулись почти на два года. Как-то глухо ещё наше общество к этой трагедии.
Но есть ещё один памятник репрессированным землякам – Книга памяти, которую издаёт Общество. Сейчас готовится к изданию уже 14-й том. В этих томах собраны сведения о всех пострадавших: расстрелянных, посаженных, высланных, лишённых избирательных прав. Публикуются документы, воспоминания, исторические фотографии,  рисунки, выполненные бывшими узниками ГУЛАГа. Редакционный коллектив возглавляет Н.Н.Трабер. Редакции книги активно помогает коллега из Петербурга, редактор «Ленинградского мартиролога» А.Я.Разумов. Материал собран весьма обширный, жаль, что молодые историки пока не проявляют к нему должного интереса.
За время поездок довелось мне слышать множество различных историй: люди в дороге начинают вспоминать, рассказывать. Новгородец Валентин Иванов ездил в Левашово поначалу чисто символически: его дед, батецкий крестьянин Иван Дёмин, был арестован в 1937 году и сгинул без всяких известий. В 1963 году родные получили извещение о реабилитации Дёмина. Но не было ни слова: когда расстрелян, где похоронен. И ездил внук ради памяти погибшего деда. В очередную поездку с нами, как и раньше, отправился в Левашово редактор «Ленинградского мартиролога» Анатолий Разумов. Он передал новгородцам 7-й и 8-й тома своего издания. Взял Иванов седьмой том, нашёл страницы с буквой «д» и видит своего деда – Дёмина Ивана Андреевича. Указано и время ареста – март, и дата расстрела – апрель того же 1937 года. Ещё раз убедилась, что труд души вознаграждается.
На следующий год внук установил памятный знак о своём деде, батецком крестьянине Иване Дёмине.
Крест погибшим новгородцам стал местом притяжения для потомков. По приезде в Левашово они собираются возле него, священник церкви ап.Филиппа о.Александр (Круглов) по заведённой традиции служит панихиду по погибшим. Горят поминальные свечи, и далеко разносятся слова молитвы «Вечная память»…

Ирина САВИНОВА




Оставить комментарий

Ваш комментарий отправлен на модерацию.
Комментарий станет доступен после его одобрения.
Ваш комментарий будет доступен после проверки модератором. Редакция оставляет за собой право на публикацию комментариев.