«Новгород обвиняет». Часть 1: Поиск виновных

С этого номера газета «Новгород» начинает серию публикаций о прошедшем в нашем городе суде над нацистскими преступниками.

Печальной памятью известны военные преступления нацистов на Новгородской земле. С августа 1941-го по январь 1944 года десятки тысяч жителей были расстреляны и сожжены вместе с деревнями, свыше сотни тысяч новгородцев насильно угнали в немецкий тыл. Разграблены и уничтожены памятники, разрушена промышленность и сельское хозяйство. Об этом написаны книги, сделаны выставки, сняты сюжеты. Куда меньше знаем о конкретных военных преступниках и об открытом суде над ними в Новгороде.

Парадокс в том, что процесс был публичным именно для демонстрации идеи справедливого возмездия. Спустя поколения о преступлениях помнят, о наказании – нет.
Возможно, это забвение вызвано отсутствием культурного следа. О суде в Новгороде, в отличие от крупных городов, не сняли документального фильма, не была выпущена брошюра, о нем молчали советские писатели и почти не вспоминали журналисты.
Кроме того, основная масса документов о процессе хранится в региональном  и центральном архивах ФСБ РФ и была рассекречена лишь в начале 1990-х годов, часть материалов по-прежнему недоступна. Поэтому в ряде российских и зарубежных книг по теме судебного преследования нацистских преступников крайне мало информации о Новгородском суде. Новгород упоминался только при перечислении мест проведений процессов, внимание исследователей привлекали более крупные города.
Фронт Великой Отечественной войны проходил через Новгородскую землю. Он разделил людей на фронтовиков и карателей, на партизан и коллаборационистов, на угнанных в неволю и тружеников тыла. Большинство выживших новгородцев потеряли родных и имущество, а меньшинство было вполне довольно условиями жизни при «новом порядке» оккупантов. Немецкая пропаганда с 1941 по 1944 год искусно подрывала доверие новгородцев к советской власти. Послевоенная разруха и голод 1946-1947 гг. (тоже во многом последствие оккупации) давали дополнительные поводы для антисоветских разговоров. Поэтому открытый суд над нацистскими военными преступниками нес не только высший юридический смысл наказания виновных, но и стал судом над оккупацией в целом. Новгородский процесс должен был консолидировать власть и общество на фоне поверженного единого врага.
Если страна потеряла миллионы своих граждан, то это значит, что были тысячи виновных, скрывающихся среди военнопленных. Поэтому органы госбезопасности и Главное управление по делам военнопленных и интернированных МВД СССР упорно выявляли лиц, запятнавших себя зверствами и злодеяниями на оккупированной территории. Как правило, судили их в закрытом режиме, прямо в лагерях содержания.
На этом фоне резко выделялись две волны открытых процессов над нацистскими преступниками, которые прошли в конце 1945 – начале 1946 гг. и в конце 1947 г. По итогам первых семи процессов, которые состоялись в Брянске, Смоленске, Ленинграде, Великих Луках, Минске, Риге, Николаеве, к смертной казни через повешение было приговорено 84 военных преступника.
Следующие девять процессов 1947 г. в Сталино, Севастополе, Бобруйске, Чернигове, Полтаве, Витебске, Новгороде, Кишиневе и Гомеле, состоявшиеся по постановлению Совета Министров от 10 сентября 1947 г., отправили 138 человек в лагеря на разные сроки.
Таким образом, процесс в Новгороде стал одним из последних открытых судов над немецкими военными преступниками.
В Новгородском кремле, в отремонтированном зале театра (ныне это Филармония), 7 декабря 1947 г. началось открытое судебное заседание военного трибунала. На скамье подсудимых находились девятнадцать бывших военнослужащих германской армии: два генерала, восемь старших и четверо младших офицеров, четыре фельдфебеля и эсэсовец. Вмененные им преступления на оккупированной территории подпадали под действие Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 г. «О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, шпионов, изменников родины из числа советских граждан и их пособников».
Поиск этих девятнадцати человек занял несколько лет. С ноября 1942 г. начал действовать специальный орган с длинным названием – Чрезвычайная Государственная Комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и по учету ущерба, причиненного ими предприятиям, общественным организациям, совхозам, колхозам, учреждениям и отдельным гражданам.
Уже через девять дней после освобождения Новгорода, 29 января 1944 г., начала работу комиссия под руководством председателя Ленинградской областной ЧГК Т. Ф. Штыкова. Об условиях работы комиссии специальный военный корреспондент ТАСС по Ленинградскому и Волховскому фронтам П. Лукницкий писал в своем дневнике 20 февраля 1944 г.: «В Новгороде в момент освобождения не осталось ни одного местного жителя! Когда прислали кинопередвижку для освобожденного населения, смотреть фильм пришлось одному секретарю горкома партии, представлявшему собою всю советскую власть и все местное гражданское население. Из лесов выходят какие-то русские люди, но черт их разберет: кто прятался от немцев, а кто подослан немцами? Среди пленных не удалось найти ни одного, кто дал бы путные показания о том, что гитлеровцы творили в Новгороде. А местного населения нет, свидетелей нет. Немцы замели свои следы весьма основательно».
Несмотря на тяжелые условия работы, ЧГК установила факты разрушения города, деревень и сел, уничтожения всемирно известных памятников, убийств новгородцев и военнопленных. Акты ЧГК стали первой опорой в расследовании военных преступлений, а впоследствии – были использованы как вещественные доказательства на суде.
Важным направлением деятельности органов госбезопасности стало выполнение директивы НКВД СССР от 11 мая 1945 г. «Об организации в лагерях агентурно-следственной работы по выявлению лиц, совершивших злодеяния на территории СССР». Благодаря ему стали известны первые подозреваемые в совершении военных преступлений на Новгородской земле. Так, в лагере города Шуи Ивановской области был допрошен генерал-майор Йозеф Руппрехт, бывший комендант военно-полевой комендатуры тыла 16-й армии, принимавший личное участие в уничтожении сел и угоне населения за линию «Пантера». Развернутые показания дал его сослуживец, полковник Вернер Финдайзен, бывший командир карательного полка при комендатуре тыла армии.
В Новгородской области свыше 15 тыс. 500 военнопленных содержались в Боровичском лагере № 270 НКВД СССР. Работники оперчасти постепенно выявляли среди них лиц, которые могли бы дать информацию о злодеяниях на оккупированной территории.
С весны 1947 г. по согласованию между министром внутренних дел С. Кругловым и министром иностранных дел В. Молотовым началась подготовка ко второй волне показательных процессов против немецких военнослужащих – сначала было предусмотрено судить в Новгороде трех военнопленных: «двух генералов и одного лейтенанта. Эти преступники частично признали свою вину. Они разоблачены материалами ЧГК, помимо этого генерал Руппрехт разоблачён по показаниям 4 военнопленных свидетелей. В этом деле необходимо проведение расследования на месте преступления».
После принятия правительственного решения о подготовке новгородского судебного процесса, 4 октября 1947 г., в областные управления МВД и МГБ поступила директива заместителя министра внутренних дел В. С. Рясного и заместителя министра государственной безопасности С. И. Огольцова. Они требовали закончить следствие по делу уже к 28 ноября, чтобы начать процесс 10 декабря 1947 г. Предлагалось вести одновременный допрос всех свидетелей и обвиняемых (выделив на каждого по следователю), а также командировать в районы оперативных работников для выявления и допроса свидетелей и потерпевших. Отдельно оговаривалась необходимость «проверить всех местных адвокатов, которые будут выделены для защиты обвиняемых на процессе, не допуская на процесс нежелательных лиц».
Особое место в директиве уделялось пропагандистскому аспекту – через партийно-советское руководство области предлагалось обеспечивать освещение судебного процесса в местной прессе, а также выявлять реакцию местного населения на процесс и информировать об этом МВД и МГБ СССР.
Специальную оперативно-следственную группу  (ОСГ) УМВД–УМГБ возглавил полковник Майоров. В ее состав вошли младший лейтенант Маничев, младший лейтенант милиции Налесный, лейтенанты Кириллов, Скорняков и Суриков, старшие лейтенанты Глушенко, Семенов и Суздальцев, капитаны Воронов, Исаенко, Королев, Лавров, Ларионов, Модзалевский, Николаев и Лупышев, майор Кротков. К группе были прикомандированы сотрудники следственного отдела УМГБ по Новгородской области: лейтенант Б.М. Топорнин и майор И.И. Абрамов. Со стороны МВД следствие курировал начальник отдела контрразведки генерал-майор А. Н. Асмолов.
Времени для выполнения всех требований отводилось чрезвычайно мало, хотя перед исполнителями стояла масса организационных, технических, оперативно-розыскных и следственных проблем. Банально не хватало людей: переводчиков и следователей. Были и откровенные ошибки – на месте выяснилось, что доставленный в качестве обвиняемого из УМВД по Тамбовской области Карл Фишер не являлся тем лицом, которого изобличал другой обвиняемый Йозеф Руппрехт. Начался новый поиск, и истинный майор Фишер был обнаружен на Новгородской земле – в Боровичском лагере № 270. Он на допросе признался, что вместе с Руппрехтом принимал участие в уничтожении населенных пунктов под видом борьбы с партизанами.
Члены ОСГ собирали доказательства в Новгородской, Псковской, Великолукской, Калининской областях и в Латвийской ССР. В поисках преступников прочесали лагеря военнопленных (Боровичи, Казань, Сегеж, Великие Луки). Число имен в списке подозреваемых стремительно росло. Так, начальник отделения полевой комендатуры майор Ганс Хаунспергер обвинялся в разработке планов карательных экспедиций с указанием населенных пунктов, подлежащих уничтожению. Лейтенант абвера Бенно Мейер принимал участие в допросах и пытках более двухсот советских граждан во время службы в городе Остров. По приказу коменданта полковника Карла Зассе после истязаний и издевательств в этом городе повесили четырех членов подпольной организации, возглавлявшейся Клавдией Назаровой, которой посмертно присвоили звание Героя Советского Союза. В казни участвовал зондерфюрер СС Александр Лантревиц. Преступления за преступлениями, имена за именами…

Просьба откликнуться всех новгородцев, которые видели суд в декабре 1947 г. или слышали о нем тогда. Исторической науке очень нужны ваши воспоминания! Мы их запишем и опубликуем. Обращаться в редакцию или к автору статьи по телефону: 89116106578, strider-da@ya.ru

Автор благодарит М. Петрова, В. Юшкевича и В. Анисимова за предоставленные документы и подробные консультации.

Дмитрий АСТАШКИН,
кандидат исторических наук

(Продолжение в ближайших номерах)