С ювелирным подходом

25 июля в России отмечался День сотрудника органов следствия. Праздник был учрежден всего три года назад, а касается тысяч людей в погонах.

В этом году 5-летний юбилей на службе в городском отделе Следственного комитета по Новгородской области отметил следователь-криминалист Денис Елкин. Свою жизнь с правоохранительной системой он связал сразу после армии. Восемь лет отдал работе в солецкой прокуратуре, а когда понял, что засиделся в отделе общего надзора, то решил кардинально сменить сферу деятельности и самому заняться раскрытием преступлений.

На рабочем столе Дениса Елкина с десяток папок уголовных дел. Параллельно со «свежими» он занимается расследованием преступлений прошлых лет. Чаще всего он расследует, говоря языком официальным, не очевидные преступления. В народе их называют «глухарями». Главная задача перед ним – найти ниточку, за которую можно было бы зацепиться и раскрыть преступление. Казалось бы, все просто, но это не так.
– Идеальное преступление существует?
– Я слышал такое выражение, в том числе и от обвиняемых, когда им казалось, что они совершили идеальное преступление. Таких преступлений нет. В любом преступлении остается след. В моей практике есть преступления, раскрытые спустя несколько лет после их совершения. Многие задаются вопросом, почему тогда преступление не было раскрыто, а спустя 5 лет это произошло? К примеру, еще 12 лет назад не было возможности проводить генетическую экспертизу, когда по анализу крови можно выяснить генотип преступника. Сейчас мы используем эту возможность и раскрываем дела прошлых лет. У меня был случай – в 2010 году на Воскресенском бульваре была изнасилована несовершеннолетняя девушка. На месте были оставлены следы крови мужчины, но насильнику удалось сбежать. Пять лет мы не могли раскрыть это дело. Оно находилось в единой базе, а сам преступник – рецидивист, отбывая наказание за другое преступление, сдал анализ крови в колонии. Когда результаты попали в базу, то они совпали с нашими. Сейчас он осужден и за это преступление. Часто используем РЕО-датчики, эта система помогает получать с ближайших базовых станций мобильных операторов списки абонентов, которые находились рядом с точкой, где было совершено преступление. Вплоть до радиуса можно выставить параметры.
– Сколько обычно отрабатывается версий преступления, или чем больше, тем лучше?
– Приведу недавний пример убийства учителя из Великого Новгорода. Мы отрабатывали сразу несколько версий, в том числе – он жив, просто скрывается в силу определенных обстоятельств, связанных с его деятельностью в нерабочее время. Еще одна – его убили, а тело и машину нужно искать в лесах Новгородской или Ленинградской областей, что, собственно, и нашло свое подтверждение. Сейчас мотивы преступления устанавливаются. Формула успеха раскрытия преступления, если можно так выразиться, как раз и заключается в нескольких версиях, неординарном подходе и взаимодействии следователя с обвиняемым.
– Убийство учителя вызвало общественный резонанс, родственники даже приглашали экстрасенса, которая заявила, что он жив, но они его никогда не увидят. Что скажете?
– Шоу! На этом люди зарабатывают деньги, и комментировать я это не хочу. Могу сказать, что генотип крови обнаруженных останков тела в сгоревшей машине совпал, и я верю результатам экспертизы.
– Шумиха в интернете, СМИ мешает вашей работе? Ведь даже в этом деле встречалась критика «диванных экспертов» и в ваш адрес.
– Полностью абстрагироваться от этого невозможно. Но я не могу участвовать в обсуждении, поскольку есть такое понятие, как тайна следствия. Это еще один плюс – уметь оставлять эмоции при себе. В своей работе мы должны руководствоваться только фактами, а не мнением тех, кто не понимает специфики раскрытия преступления. Могу сказать, что подобный шум дает дополнительный стимул двигаться дальше, раскрывать преступления. Что касается критики, признаюсь, цепляет, но я понимаю, что все гораздо сложнее, чем думают интернет-пользователи.
– Врачи часто критикуют сериалы об их работе за недостоверность. А что скажете о фильмах, где герои следователи-криминалисты?
– Возможно, в будущем то, что сегодня показывают по телевизору о нашей работе, будет реальностью. Пока все эти киношные представления далеки. Расследование дела это трудоемкий и кропотливый процесс, я бы назвал ювелирный, и длится он не день и не два. Нужно ведь быть еще и хорошим психологом, чтобы находить общий язык с подозреваемым. Все люди разные, одни идут на сотрудничество и способствуют раскрытию дела, другие – напротив, и с ними сложнее.
– Как справляетесь с моральным грузом? Работа-то не из простых…
– Я просто ее люблю, и она меня не тяготит, потому стресса не испытываю. Жена только иногда ругается, что на работе пропадаю, но я всегда стараюсь найти время на семью. У меня две дочки – восьмилетняя Катя и двухгодовалая Поля. Старшая уже немного понимает о моей деятельности и говорит, что никогда не будет так работать (смеется).
– Что бы пожелали коллегам в профессиональный праздник?
– Терпения и дождаться отпуска, он обязательно будет!

Дмитрий ВОРОБЬЕВ
Анна БОЧАРОВА (фото)