Невское время

У каждого народа есть герои и сражения, которые сохраняют непреходящее значение. В России к таким событиям относятся победы новгородцев под предводительством князя Александра Ярославича, начавшиеся на реке Неве и продолжившиеся в битвах на Чудском озере и у орденского замка Раковор. В кровопролитных схватках граждане Великого Новгорода доказали воинственным западным соседям, что, несмотря на страшнейшее монгольское разорение, Русь жива и может постоять за себя.

«И бысть сеча велика»

Как это обычно случается, славные победы ещё при жизни очевидцев обрастают мифами и легендами, становятся частью народного эпоса. Не избежали этой участи и подвиги новгородцев на Неве и Ледовом побоище, за семь с половиной столетий украшенные различными домыслами. Современные историки всё же сходятся в общей оценке значения событий 1240-х годов на западных рубежах Новгородской земли. Тогда объединённым силам новгородцев и псковичей при поддержке владимиро-суздальских князей удалось сдержать первый крупный «натиск на Восток». Вот только были ли нападения шведов и немцев совместной акцией, якобы организованной по принципу крестового похода с благословения римского папы? Убедительных доказательств этого всё же нет. Тем не менее, моральная оценка военных походов католических стран на Русь звучит критически даже у западных историков. Немецкий исследователь Эдуард Винтер прямо пишет, что походами 1240 и 1242 годов западные соседи «отблагодарили» Русь «за её безмерную жертву, принесённую в защиту западного мира, безрассудным использованием татарского бедствия для завоевания Северо-Западной Руси».
В противостоянии Новгорода и Запада было несколько ключевых эпизодов, первым из которых стала битва на Неве. Шведские корабли неожиданно появились в 1240 г. в устье Ижоры. Сторожившие эти границы Новгородчины ижоряне известили молодого князя Александра о нашествии. Намерения шведской военной акции были очевидны для летописца: «хотяче всприяти Ладогу, просто же реку и Новгород и всю область Новгородьскую».
Немедленно выступивший на врага князь Александр 15 июля нанёс жестокое поражение десанту на месте слияния Ижоры и Невы: «И ту убиен бысть воевода их, именемь Спиридон … и множество их паде; и накладше корабля два муж, преже себе пустиша и к морю; а прок их, ископавше яму, вметаша в ню бещисла; а инии мнози язвени быша».
Особое место в описаниях Невской битвы занимает поединок новгородского князя с шведским ярлом Биргером. Увы, эта часть рассказа полностью мифическая. Действительно, такой персонаж есть в истории Швеции, но ярлом он стал только в 1248 году. Имя Биргер (Белгер) оказалось «внедрено» в историю Невской битвы анонимным автором «Рукописания Магнуша», составленным в начале XV века на Руси. Этот источник представляет собой поддельную автобиографию шведского короля Магнуса Эрикссона, который был наголову разбит новгородцами в 1348 г. и в своём «Рукописании» завещал шведам никогда не воевать с русскими. Именно там и возникает «местер Бельгер», которого «поби князь великий Александр Ярославич». В дальнейшем этот сюжет Невской битвы развила императрица Екатерина Великая, категорично написавшая в своих «Записках касательно Российской истории», что «здесь именованный король вероятно не иной, как разве Виргер или Биргер, отец Вальдамара I». А после того, как о том же написал один из первых русских историков Н.М. Карамзин, схватка князя Александра с ярлом Биргером надолго утвердилась в качестве кульминационного эпизода Невской битвы.
В сентябре 1240 г. в псковских пределах начал хозяйничать Тевтонский орден. При поддержке эстонских вассалов крестоносцы захватили приграничную крепость Изборск, а вскоре и Псков. Рассорившимся было с Александром Невским новгородцам пришлось просить князя вернуться на новгородский стол и сообща выступить на агрессивных немцев. В 1241 году Александр освободил крепость Копорье, а после короткой поездки в Орду освободил и Псков. При этом, по сообщению летописи, погибло 70 рыцарей.
Весной 1242 года Александр Невский с братом Андреем двинулись к западным рубежам псковских земель. 5 апреля их войска встретились на льду Чудского озера с рыцарями Тевтонского ордена. Дадим дальше слово летописцу: «Князь Олександр и новгородци, поставиша полк на Чюдьскомь озере, на Узмени, у Воронея камени; и наехаша на полк Немци и Чюдь и прошибошася свиньею сквозе полк, и бысть сеча ту велика Немцемь и Чюди. Бог же и святая Софья и святою мученику Бориса и Глеба, еюже ради новгородци кровь свою прольяша, тех святых великыми молитвами пособи бог князю Александру; а Немци ту падоша, а Чюдь даша плеща; и, гоняче, биша их на 7-ми верст по леду … и паде Чюди бещисла, а Немець 400, а 50 руками яша и приведоша в Новгород».
Место сражения на льду Чудского озера и сам его ход во многом остаются тайной для историков. Но переломный характер этой битвы не подлежит сомнению: рыцари получили крепкий отпор и долгие годы не рисковали продвигаться в глубь русских земель. Финальным эпизодом противостояния крестоносцев и Новгорода стало сражение при Раковоре, которое по разным причинам оказалось в тени побед на Неве и Чудском озере. Может быть, потому что там уже не было князя Александра, скончавшегося в 1263 году.
В сражении у крепости Раковор (совр. Раквере в Эстонии) 18 февраля 1268 г. сошлись армии княжеств Северо-Восточной и Северо-Западной Руси и объединённые силы рыцарей Ордена. Русскими войсками, которых западные источники насчитывают около 30 тысяч, командовал сын Александра Невского – новгородский князь Дмитрий. Вторым военачальником был его будущий зять и герой Псковской земли князь Довмонт.
Войско магистра Отто фон Роденштейна состояло из немецких и датских воинов – это был цвет ливонского рыцарства. Схема сражения во многом повторила Ледовое побоище: немцы и датчане клином атаковали центр новгородско-псковского войска. И вновь стойкость русских воинов позволила выдержать натиск и перейти в контратаку. Измотав врага и собственных пехотинцев, дружины Довмонта и Дмитрия смели немецких и датских рыцарей. По свидетельству летописи, решающий удар с фланга нанесли переяславцы. Княжеская конница гнала отступающих ливонцев семь вёрст до самого Раковора. После раковорской победы Ливонский орден уже не мог серьёзно угрожать северо-западным землям Руси. Довмонт Псковский и его союзники стали достойными продолжателями дела Александра Невского.

Где же вы теперь…

В летописном описании Невской битвы упоминаются несколько новгородцев, проявивших чудеса храбрости. Гаврила Олексич сумел на коне ворваться на шведский корабль, а после того, как был сброшен в воду, выбрался невредимый и вновь ринулся в бой. Сбыслав Якунович с одним лишь топором несколько раз «врубался» в ряды шведов. Новгородец Миша с небольшим отрядом пешим напал на шведские корабли и потопил три из них. Рядом с ними ловко орудовали княжеские люди: Яков Полочанин, отрок Савва, слуга по имени Ратмир. Мы до обидного мало знаем об этих людях, принесших немеркнущую славу Новгороду. Но благодаря исследованиям академика В.Л. Янина стали известны места погребения некоторых из них. В частности, о новгородце Миша упоминается в родословце новгородских бояр Морозовых: «Князь великий Александр Невский побил Немец, и на том бою у него было 6 мужей храбрых, и от тех от шти мужей храбрых один был именем Михайло, а прозвище Миша, из Пруския земли, а лежит в Новегороде у Михаила Святого, на Прусской улице…». К боярам Прусской улицы, местом погребения которых был храм Михаила Архангела, Янин относит и Гаврилу Олексича, и Сбыслава Якуновича.
Михайловский храм на Прусской улице, многократно перестроенный, сохранился до наших дней и сейчас служит новгородцам в качестве реабилитационного центра для людей, полностью или частично потерявших зрение. И где-то рядом с ныне живущими новгородцами за древним алтарём храма покоятся в земле героические защитники Великого Новгорода.