И это что-то – жизнь твоего ребёнка

Письмо – настоящий крик души – пришло в редакцию по электронной почте. Автор – отец десятимесячного ребенка рассказал о  «приключениях», которые довелось пережить ему, жене и больной дочери, прежде чем попасть в больничную палату.

«Три дня у моей десятимесячной дочки держалась температура  39 градусов. В воскресенье вызвали скорую помощь. Бригада приехала через 40 минут, ребенка толком не осмотрели, диагноз не поставили. В ночь с воскресенья на понедельник у дочули поднялась температура до 40 градусов, понизили ее сами до 38. Однако днем температура начала вновь подниматься, в 16.00 снова вызвали скорую. Они приехали через 1 час 20 минут, толком ребенка не осматривая, сказали, что мы сами напросились и второй вызов скорой это по-любому госпитализация. Решили не спорить, собрались, поехали в больницу на ул. Тимура Фрунзе (городская инфекционная больница – прим. ред.). Приехали в больницу в 17.50, фельдшер сдала направление медсестре, и скорая уехала. И тут началось томительное ожидание врача.

Сидели мы в приемном покое у металлической входной двери, откуда нещадно дуло. Через 30 минут ожидания мое терпение кончилось, и я начал искать врача. На первом этаже на посту сестры не оказалось, нашел на втором, пытаюсь узнать, что нам делать: дочка с температурой, в холодном приемном покое. В ответ – удивленное лицо, обещают подойти. В итоге – ничего. Еще через 20 минут нахожу медсестру на первом этаже, обращаюсь к ней с просьбой помочь. Она объясняет, что дежурный врач занят в другом приемном покое (???), звонит куда-то. В итоге в 19.00 появляются дежурная медсестра и дежурный врач, дают градусник и уходят. Померили температуру – 40,3 градуса. Тут я срываюсь, заставляю осмотреть ребенка. Дочке пытаются сделать какой-то укол. На мой законный вопрос, что колют, ответили «не учите нас лечить». А у меня непереносимость любых антибиотиков. Потом мне объясняют, что они не виноваты, что они одни на три приемных покоя, что не справляются, меня просят выйти. Выхожу, понимая, что я на срыве и лучше явно уже не сделаю. В итоге только в 19.40 жену с ребенком кладут в палату.

Во всей этой ситуации пугало отношение нашей медицины к грудному ребенку, человечку, который не может сказать, что у него болит, не может постоять за себя, – заканчивает письмо молодой отец. – Страшно, что я ничего не мог сделать в этой ситуации. Была безысходность, была боль. Впервые сталкиваюсь с тем, что что-то зависит не от меня, и это что-то – жизнь моего ребенка».

Прокомментировать произошедшее мы попросили обе медицинские службы, ставшие участниками этой истории, – скорую помощь и городскую инфекционную больницу.

«Действительно, к этому ребенку нас вызывали два раза, – говорит главный врач городской станции скорой медицинской помощи Андрей Федоров. – На первый вызов бригада выехала через 40 минут. Это связано с тем, что, во-первых, свободных бригад в это время не было. Во-вторых, при вызове было сказано лишь о температуре, других симптомов, из-за которых вызов мог бы быть приоритетным, перечислено не было. Одна лишь высокая температура основанием для немедленного выезда по всем нормативам не является. На повторный вызов на следующий день бригада выехала (и это подтверждается записями в журналах) через 23 минуты. Я не могу сказать точно, когда врачи прибыли на место. Из-за ситуации на дорогах и дальности расстояний наши машины не всегда могут сразу же прибыть по адресу. В целом, никаких нарушений и задержек не было.

Что касается госпитализации, то родители как законные представители ребенка могли от нее отказаться. Но в данном случае – и это подтверждается дальнейшей историей болезни – помещение в больницу, на мой взгляд, было необходимо».

Главный врач городской инфекционной больницы Константин Стуколкин не стал скрывать, что временные промежутки, указанные в письме, увы, имели место – с того момента, как родители с ребенком попали в приемный покой, и до прихода к ним врача прошло более часа.

«Ситуация следующая, – пояснил он. – Прием поступающих, действительно, ведется в трех приемных покоях. Это общепринятая практика в инфекционных медучреждениях, чтобы исключить риски внутрибольничного заражения: поступают ведь люди с разными инфекциями. Согласно штатному расписанию – а практика эта многолетняя – прием ведет один дежурный врач и одна дежурная медсестра. В тот день и в указанное в письме время практически одномоментно поступили четыре ребенка и все в возрасте до года. Спрогнозировать такое сложно, тем более что никакой эпидемии в городе не было, соответственно, никаких усилений тоже. Естественно, врач физически не мог осмотреть сразу всех. Я  согласен, что нам, вероятно, следовало бы усилить это «дежурное» направление, пересмотреть штатное расписание. Но вопрос, увы, упирается в деньги. Пока возможности изыскать средства на дополнительную оплату у нас нет. Хотя варианты прорабатываются, в том числе за счет приема больных ОРЗ, бронхитами и т.д., что позволит получать дополнительные деньги от фонда ОМС, стабилизировать свою работу и разгрузить другие больницы.

Замечание относительно условий в приемном покое справедливое. Новый корпус больницы был сдан в ноябре прошлого года. После начала эксплуатации выяснилось, что отсутствуют герметизация входных дверей, доводчики этих дверей, есть проблемы с отоплением. Сейчас эти проблемы сняты, решаются другие вопросы.

Что касается уколов, то никаких антибиотиков изначально не предписывалось. Для быстрого снижения температуры была сделана инъекция димедрола и анальгина. Антибиотики, кстати, были назначены после обследования на следующий день. Сейчас девочка выписана, состояние ее здоровья после перенесенной вирусной инфекции опасений не вызывает.

В целом, я согласен, история вышла некрасивой и вот еще почему, – признал Стуколкин. – Сыграл роль человеческий фактор. Прекрасно понимаю эмоции отца, когда у тебя на руках больной ребенок. Сам врач, и своим сотрудникам я стараюсь объяснять, что с родителями заболевших детей нужно общаться, как с такими же детьми, – очень спокойно, очень аккуратно, все объяснять. К сожалению, здесь, вероятно, не вышло…»