Годы 1535 – 1541. Детские забавы самодержца
Восшествие малолетнего Ивана IV на московский великокняжеский престол в 1533 году породило явление, которое до этого почти не проявлялось в русской жизни. Вокруг царственного инфанта закипели страсти и переплелись интриги боярских опекунов, считавшихся по завещанию Василия III «душеприказчиками». Не остались в стороне и новгородцы, внимательно следившие за развитием событий в столице и время от времени выражавшие свою поддержку кому-то из регентов. В придворных летописях Ивана IV говорится, что умирающий отец передал скипетр своей жене – Елене Глинской, сердце которой было исполнено «великого царского разума». В то же время менее официальные источники утверждают, что до пятнадцатилетия будущего царя его волю и поступки определяли «немногие бояре» – Михаил Глинский, Михаил Тучков, Михаил Захарьин, Василий Шуйский и Иван Шигона. Но уже к 13 годам у Ивана Васильевича появятся замашки самодержца, и многие из этих бояр поплатятся жизнями за желание стоять за спинкой трона.
«ЖЕЛЕЗНАЯ МАСКА» АНДРЕЯ СТАРИЦКОГО
С 1537 г. началось обострение «семейных отношений» между наследниками Василия III. Его брат Андрей, получивший в наследное владение Старицкое княжество в верховьях Волги, отказался подписывать целовальную грамоту Ивану IV и не отправил свои войска в поход на Казань. В Старицу двинулась делегация церковных иерархов, а следом за ним, для вящей убедительности, военный отряд.
Андрей Старицкий, заподозрив неладное, пустился с женой и сыном в бега. Сначала он добрался до Торжка, а затем намерился укрыться в Новгороде. Попавший в опалу князь рассчитывал на поддержку вольнолюбивых новгородцев в обострившемся конфликте с малолетним племянником и его опекунами. «Князь великий мал, – писал Андрей новгородцам, – держат государство бояре, и яз рад вас жаловати». Но не тут- то было.
Новгородские наместники князь Дмитрий Горбатый и дьяки Яков Шишкин и Фуник Курцов незадолго до этого решили обновить городские укрепления на Торговой стороне, пострадавшие от недавнего пожара. Получив разрешение от великого князя «всеа Руси» Ивана Васильевича и по благословению архиепископа они повелели «город ставити на Торговои стороне». Эта строительная акция совпала по времени с приближением к Новгороду Андрея Старицкого. Пришлось новгородцам поторопиться. Как сообщают летописи, деревянные стены на валу Торговой стороны были поставлены за пять дней силами одних только горожан, без привлечения жителей волостей. Стены получились невысокие, всего «человек стоящь в высоту».
Но этого хватило, чтобы Андрей Старицкий повернул коней и решил бежать в Литву. Несмотря на то, что он обладал правами полномочного регента, князь страшился неправого суда. Всё же, будучи перехвачен на пути к литовцам воинским отрядом князя И.Ф. Овчины-Оболенского, Андрей Старицкий явился с повинной в Москву. Здесь его тотчас посадили в заточение, при этом надели на голову подобие железной маски – тяжёлую «шляпу железную». Через полгода страшных мучений князь умер в тюрьме.
Над союзниками князя Старицкого было учинено следствие, которое закончилось массовыми казнями: от Москвы до Новгорода были установлены виселицы с повешенными. Самого Андрея Ивановича Старицкого похоронили в Архангельском соборе Московского Кремля, на той стороне, где кладут опальных князей.
Незавидной оказалась судьба старицких князей. Само княжество прекратило существование уже при сыне Андрея – Владимире, который был вынужден уступить Старицу Ивану IV, а в 1569 году был отравлен в Москве. Зато его дочь оказалась более удачливой и вышла замуж за датского принца Магнуса.
ХРАМ «БОЛЬШИХ МАСТЕРОВ»
Стоящий на набережной Волхова храм Бориса и Глеба с палаточным завершением стен выглядит подлинным украшением городской панорамы.
Первый храм князей-страстотерпцев здесь, в Плотниках (так называлась эта часть города с XIII века), появился ещё в 1377 году. По сообщению летописей, одноглавая церковь была возведена на средства уличан двадцатью «большими новгородскими мастерами» всего за пять месяцев.
Под 1537 годом летописи сообщают: «Тое же зимы освященна бысть церковь камена святи великомученици Борис и Глеб, на полатях да престола, святыи чюдотворец Николае и святыи Владимер, а освященны единого дня, во Плотинском конце у градные стены».
В новом виде храм представлял собой 4-столпный, одноапсидный, пятиглавый собор с подцерковьем. В северо-западном и юго-западном углах церкви на втором уровне расположились небольшие Никольский и Владимирский приделы. Стены храма XVI века выложены из камня-ракушечника и кирпича. В стены церкви и притвора вставлено несколько каменных крестов XIV века, а на восточной стороне апсиды находится вкладной крест XVI века с поминальной надписью, в которой на месте имени оставлен пропуск. Удивительно, что на одном из окон церкви сохранилась подлинная металлическая ставня XVI века.
Борисоглебская церковь по целому ряду архитектурных и конструктивных особенностей является одним из интереснейших и своеобразных памятников Новгорода. Здесь замечательно сочетаются влияния различных эпох и архитектурных школ. Совершенно неожиданным выглядит пятиглавие при четырехстолпном плане церкви. Архитекторы отмечают своеобразие конструкции повышенных подпружных арок, системы арок под малыми барабанами, наличие замкнутых камор-приделов на «полатех», рациональное использование массивов стен для размещения системы внутристенных лестниц, различных ниш и тайников, разнообразие размеров оконных проемов и многое другое.
После тяжёлых военных разрушений храм ремонтировался в 1950-х годах (проект архитектора З.И. Васильевой). К сожалению, тогда необоснованно было разобрано первоначальное палаточное покрытие XVI века и заменено килевидным завершением стен. Храм использовался под склад.
Справедливость восторжествовала на рубеже 1980-1990-х годов, когда архитектором Виктором Поповым было проведено повторное исследование памятника. После установки лесов он с группой коллег-реставраторов тщательно исследовал верхние части стен с поиском следов и отпечатков первоначальной кровли, к счастью, сохранившихся после работ 1950-х годов. Были изучены все известные изображения и архивные фотографии. В результате В.А. Попов доказал в проектном решении, что для восстановления форм покрытия XVI века существует достаточно данных. После этих исследований церкви был возвращен утраченный за столетия древний силуэт.
Реставрационные работы на церкви Бориса и Глеба закончились в 1991 году, после чего здесь планировалось открытие музейной экспозиции. Но судьба распорядилась по-иному, и церковь была возвращена Новгородской епархии.
«БЫЛ ПРЕЖДЕ СТОЛИЦЕЙ»
1535 г. – «Того же лета 7043 государь князь велики Иван Васильевич всея Руси, в третье лето государьства своего… повеле делати денги сребряные новые на свое имя, без всякого примеса из гривенки и скаловые триста денег новгороцких, а в московское число три рубля московская ровно… а князь велики Иван Васильевич учини знамя на денгах: князь велики на коне, а имея копье в руце, и оттоле прозвашеся денги копеиные» (Новгородская летопись по списку Дубровского).
1539 г. – «В Великом Новегороде на Торговои стороне, во Славенском конце, на Павлове улице в берегу, у трубника у Тимоха явися чюдо таково: жена роди младенец женеск пол о дву главах, да о дву руках, да о четырех ногах, а стан един, путь един, а детородныя уды двои, по естеству женска полу; а родися тот младенец мертв» (Там же).
1530-е гг. – «Новгород, лежащий на северо-западе от Москвы, был прежде столицей государства и всегда славился бесчисленным множеством своих строений, своим выгодным положением при обширном и богатом рыбой озере, и, наконец, древнейшим и весьма уважаемом московитами храмом, сооружённом за 400 лет перед сим в соревновании с византийскими императорами во имя Святой Софии…
В Новгороде царствует вечная зима и мрачная продолжительная ночь, потому что арктический полюс возвышается над горизонтом почти на 63°» («Посольство Василия Ивановича великого князя Московского к папе Клименту VII, Павел Иовий или Паоло Джовио, итальянский историк-гуманист).
В администрации Великого Новгорода наградили самых активных председателей ТОС
