Доброй памяти Мастера

Что остается после человека? Память и его дела. Эдуард Николаевич Иванов оставил и то, и другое — память о светлом и добром человеке и свои картины, написанные талантливой и неравнодушной рукой. Будь то пейзаж, графика или полотна, в которые он вкладывал не только талант, но и душу, любовь к людям, окружающему миру.

Он проявил себя в творчестве, оставив свой, только его, след в искусстве художника. Он был очень земной, с живым воображением и видением мира. Любил охоту, рыбалку, спорт. Очень удивился, когда удалось поймать четырехкилограммового леща. Какой истинный рыбак устоит, чтобы не похвастаться таким уловом… И очень любил природу, общение с ней, используя каждую возможность для создания этюдов.

Отдельная страница жизни Эдуарда Николаевича – студия изобразительного искусства при городском Дворце культуры, существующая с 1970 года. До самого последнего дня он, уже тяжело больной, приходил сюда, к своим ученикам. Они любили его и ценили  советы мастера. Далеко не все из них стали профессиональными художниками, но они многому научились — видеть и понимать красоту окружающего мира, владеть кистью и карандашом.

Мне приходилось в мастерской Эдуарда Николаевича позировать в народной студии, бывать у него дома, смотреть картины и слушать его стихи. Видеть, как трепетно он относится к своей жене, Алле Васильевне, известному в городе доктору, детям. Семья была для него оплотом, источником вдохновения и любви. А это уже немало в нашей суматошной жизни.

К великому сожалению, приходится писать о нем уже в прошедшем времени. Увы. Все мы рано или поздно уходим. Ушел и он.

А начиналось все с кружка рисования в школе города Вязьма на Смоленщине. Учитель художник-самоучка С.В. Журавлев открыл перед детьми волшебный мир рисунка. Для Эдуарда это стало делом всей жизни. Первая выставка, потом – училище живописи имени В.Серова в Ленинграде и вторая премия на выставке за акварельный портрет А.П. Чехова. Иванов любил графику, в которой совершенствовался в Московском полиграфическом институте.

«Творчество всегда было загадкой для человека и удивляло людей, склонных к нему, – говорил Эдуард Николаевич в одну из наших бесед, – профессиональный художник всегда носит свои замыслы в памяти и сердце. Бывает внезапное озарение, и невозможно устоять от сиюминутного его воплощения. Забываешь про все и рисуешь».

Да, он забывал обо всем в своей мастерской. Домашние его понимали и старались создать условия. А ведь это так здорово, когда тебя уважают!

Как-то я спросила у него о его музе. И вот что услышала: «Что движет творчеством художника? Прежде всего любовь, потом чувство долга перед людьми и самим собой. Мне очень и очень повезло с выбором любимой женщины, с которой я познакомился в студотряде. С ней я как с самим собой, могу все решать и планировать. Она любит и глубоко понимает искусство. Ей я обязан, ей я бесконечно благодарен за возможность, забывая про все, отдаваться любимому творчеству. Она — моя муза». И это отношение к жене он воплотил в великолепном портрете Аллы Васильевны, который висит в одной из комнат их квартиры. Вошли в семейную галерею и  портреты детей: дочери, кандидата медицинских наук, и сына — архитектора.

Свободное время — дача в живописном месте, где Эдуард Николаевич написал много этюдов. Один из них подарил мне. Смотришь на него, на иван-чай, щедро разбросанный на лугу, и теплее становится на душе.

Заслуженный работник культуры России, член Российской Петровской академии наук и искусств, постоянный участник выставок — зональных, всероссийских, зарубежных, член Союза художников. Его работы — в музеях Смоленска, родной Вязьмы, дома-музея Ф.М. Достоевского в Старой Руссе, Русском музее Санкт-Петербурга…

Как-то на одном из занятий художественной студии речь зашла о современном искусстве, живописи. Эдуард Николаевич процитировал Александра Блока: «Но песня-песнью все пребудет, В толпе все кто-нибудь поет». «Цветы не перестанут цвести, а птицы — петь, художники — рисовать, время всех расставит на свои места», – сказал он тогда.

Оно и расставляло, отметая зависть, мелкие обиды и интриги. Большому мастеру и доброму, открытому человеку они не свойственны. Дело не в словах, а в делах. Эдуард Николаевич доказал это своим творчеством. И я очень рада, что успела написать о нем в одной из своих книг. Он оставил после себя добрую память и свободное место, которое предназначалось только ему.