Годы 1633 – 1639. Жизнь гарнизонная

По сведениям 1632 года основу новгородского гарнизона составляли 864 стрелка, к которым ещё нужно прибавить 30 пушкарей, 6 воротников, 12 кузнецов и 6 казённых плотников. Силами этих людей, под тщательным присмотром воевод, приводились в порядок городские укрепления и обеспечивалась их охрана.

Для крупных ремонтных работ новгородские воеводы имели право мобилизовать практически всё остальное городское население. Так и случилось весной 1633 года, когда по царскому указу началась перестройка Малого земляного города, на месте которого сейчас находятся Кремлёвский парк и Софийская площадь. Глядя на нынешнюю реконструкцию этих сооружений к будущему юбилею, будет не лишним вспомнить, что происходило здесь более 350 лет назад…

МИТРОПОЛИЧИЙ САБОТАЖ

О конфликте, разгоревшемся в 1633 году между городским населением и митрополитом Киприяном, сообщает замечательный документ с названием «Дело о неправдах и непригожих речах новгородского митрополита Киприяна». Когда начались работы по расширению и углублению рва Малого земляного города, все категории городского населения города получили свой «урок» – норму выработки. Жителям посада предстояло выкопать участок рва в 135 сажен, крестьянам из дворянских и монастырских вотчин – 615,5, стрельцам и казакам – 33,5 сажени. Достался «урок» и людям новгородского митрополита – целых 56 саженей. Общая длина рва составляла 840 саженей, или 1714 м.
Стрельцы с казаками ещё по весне выкопали свою часть и стали терпеливо дожидаться, когда выполнят работы люди митрополита. Тут-то и начался форменный саботаж. Как сообщают документы той поры, от митрополита на работу выходили всего 15-20 человек и неспешно трудились «не радеючи, не ведомо по какому мышлению». В результате во рву образовался затор воды, которую некуда было спускать из-за разгильдяйства митрополичьих слуг. К осени в работу включилось посадское население и оказалось в ужасном положении. Вчитаемся в текст: «И как учала осен быть, и ноугородцы посацкие серединие и молотчие люди тот ров копали в самую дозжевую пору и в морозы, с великою нужею бродили в воде и в грязи по пояс и оттого промыслов своих отбыли и оскудели, и многие молотчие люди и вдовы обнищали, и плач и докука от них была великая».
Попытки урезонить митрополита и его окружение натолкнулись на высокомерные и бранные ответы. Когда стрелецкие сотники стали добиваться от «митрополичьих детей» прекращения саботажа, то услышали в ответ: «Нам не указывай, государь де митрополит велем вам кости выломать, будете де станете митрополичими людьми нарежать и нам указывать»
Зашедшую в тупик ситуацию и невыполнение плана работ пришлось «разруливать» из Москвы. Постов лишились новгородские воеводы Юрий Сулешов и Семен Гагарин. Они так спешно убыли из города, что даже не успели передать дела новому назначенцу, воеводе Ивану Катыреву.
Обстановку в Новгороде в 1630-х годах описал в своих записках Адам Олеарий, служивший советником и антикварием при Шлезвиг-Голштинском герцоге Фридрихе. В Новгороде он бывал несколько раз с 1634 по 1643 годы, останавливаясь на Немецком дворе. Городские нравы в его описании выглядят ужасно. В частности, он пишет, что «порок пьянства так распространен у этого народа во всех сословиях, как у духовных, так и у светских лиц, у высоких и низких, мужчин и женщин, молодых и старых, что, если на улицах видишь лежащих там и валяющихся в грязи пьяных, то не обращаешь внимания; до того всё это обыденно». Видимо, неразбериха в городском управлении и обременительные «уроки» по бесконечным ремонтам городских укреплений делали своё дело: новгородцы начали терять интерес к ремеслу и торговле, всё чаще заливая вином обиды на разладившуюся жизнь.
Олеарий оставил нам одно из первых живописных изображений Новгорода. Его гравюра изображает северную часть Кремля с Софией внутри и Торговую сторону за Волховом. Рисунок сделан, скорее всего, с самого северного бастиона Малого земляного города, где ещё недавно находилась городская танцплощадка.

НАД ПРАВЫМ ПЛЕЧОМ

Наш город осиротел ещё на одного хорошего человека. В минувшем сентябре ушла из жизни Наталья Михайловна Красноречьева, посвятившая более тридцати лет сохранению памятников Великого Новгорода.
Наталья Красноречьева родилась в 1932 году в Петродворце. Получив в 1954 году диплом искусствоведа в Ленинградском университете, она была направлена в Новгород инспектором в недавно созданную службу по охране памятников при областной архитектуре. Затем перешла в реставрационную мастерскую, а с 1961 года вновь вернулась в службу охраны культурного наследия при областном управлении культуры. В 1967 году возглавила производственную группу по охране памятников, а в 1976 году была переведена вместе с группой на работу в Новгородский музей-заповедник, где и трудилась до пенсии.
Все, кто знал Наталью Михайловну, отмечали в ней исключительную порядочность, принципиальность и добросовестность. С таким набором качеств трудно жить в нашем мире, поэтому Красноречьевой не досталось ни официальных наград, ни званий. Но именно ей мы обязаны спасением многих памятников каменной и деревянной архитектуры, своевременно поставленных на учёт и обеспеченных государственными средствами на реставрацию.
Не только честным трудом Наталья Михайловна заслужила добрую память у новгородцев. С середины 1950-х годов и до последнего дня жизни она была рядом с Леонидом Егоровичем Красноречьевым – мужем и соратником, беззаветно преданным реставрационному делу и дважды награждённым за это Государственной премией России. Вместе они прошагали тысячи вёрст по новгородским проселкам, отыскали и обмерили десятки шедевров новгородского зодчества, трудились над созданием Музея народной деревянной архитектуры «Витославлицы», вырастили дочь и сына. Трудная и одновременно счастливая судьба. Поэтому очень тяжело сейчас Леониду Егоровичу, враз потерявшему жену и друга. Но, глядя на памятный снимок, мы всё равно верим, что она, скромно улыбаясь за мужниной спиной, бережёт его, но теперь уже как ангел-хранитель над правым плечом.

ГНЕВОМ БОЖЬИМ

1633 г. – «…апреля в 23 день на святой неделе во фторник гневом божим в Новегороде учинился пожар. На Торговой стороне на Михайлове улице загорелся двор предотеченсково попа Михаила, и в то же время учинился пожар. И с того попова двора на каменной церкви святые мученицы Порасковеи загорелася кровля. И от тои церкви ряды все погорели со всякими товары, и Житной с хлебом згорел же без остатку. А Гостина двора згорела половина, и дворы всяких чинов людей многие погорели, и городовые стены… А згорело 8 улиц: две улицы Ивановские, улица Лубяница, улица Буяня, улица Рогатица, улица Иворова, улица Славкова, улица Коржова. А после те згорело дворов дворянских и монастырских и посадцких и всяких чинов людей згорело 246 дворов да 2 избы земских да площатная изба; да выгорело 9 церквей каменых».
Доклад по отписке из Новгорода о пожаре на Торговой стороне.
1634 г. – «Пусть невелик ты, но для меня ты – пристанище для великих деяний. Ты деревянный, но от этого не менее угоден своему Господину. Ты приносишь мне счастье и отраду, пока я жив… Варварский Волхов пересекает тебя изогнутым руслом. Весной золотое сияние колышется над тобой. Пусть всегда будет мне здесь весело. И пусть всегда будет здесь для меня покой и отдохновение…»
Пауль Флеминг (Германия). К гостеприимному Новгороду.