Через МСЭК – на тот свет

Самое узкое и тревожное место в отечественной медицине – комиссии по установлению инвалидности. Раньше они назывались ВТЭК, сейчас МСЭК – медико-социальная экспертиза.

Правда, мне могут возразить, что комиссии эти, а их в Новгородской области — 11, в областном центре — 7 и 4 — в Боровичах, Старой Руссе, Валдае и Окуловке, имеют весьма отдаленное отношение к медицине. И в самом деле, там сидят скорее бюрократы, чем истинные эскулапы. Но ведь образование у них — медицинское, они давали клятву Гиппократа, и называют их врачами-экспертами и реабилитологами.

Почему же стало общепринятым ругать эти комиссии последними словами? Почему многие горожане и сельчане, побывавшие на этих комиссиях, без содрогания не могут вспоминать свое пребывание в тех кабинетах?

А потому, что там царит равнодушие и высокомерие вершащих судьбы всемогущих чиновников. Хочу – дам инвалидность, хочу – нет, хочу – вторую группу, хочу – третью. Как настроение, как самочувствие подскажет. Свое, разумеется. А не больного.

Больной, если хочет попасть на комиссию, занимает очередь с вечера, а то и за сутки. Но, отстояв эту очередь, он получит только талон на прием. Придется стоять еще одну очередь – непосредственно на комиссию. А как стоять, если ноги не держат, если давление высокое, сердце сжимается, если в спину колет? А в помещении тесно, душно, сесть порой не на что.

Моя дочь, чуть более сорока лет от роду, в 2006 году, в июньскую жару просидела в очереди на комиссию почти сутки. Пришла домой, легла и… умерла. Не уверен, что только стресс и невыносимая духота сыграли свою роль, не убежден, что только ожидание решения комиссии повысило ей давление и послужило причиной кровоизлияния. Но факт остается фактом. Скончалась после комиссии.

Мой бывший зять, еще не достигший полвека, пошел на комиссию подтвердить инвалидность в сентябре этого года. Жары не было, но и внимания больному никто не оказал, хотя его почти принесли в очередь, предварительно с трудом добыв талончик. Комиссия дала (слово-то какое, как с барского плеча), уточняю, подтвердила ему третью рабочую группу инвалидности. А он через пять дней умер. Каковы специалисты, реабилитологи?

Поделился этой информацией со знакомыми в Фонде социального страхования. А они мне встречный пример. Муж их сотрудницы, 53-летний Валерий Савин работал на станке на заводе. Пошел на комиссию. Родным признался: «Не могу работать, сил нет и здоровья нет». Родные поверили. А комиссия? Конечно, нет. Дескать, «сачкует» мужик. А он на второй день умер. И таких примеров несть числа.

По опубликованным недавно данным ВЦИОМ, медицина среди других отраслей на первом месте по коррупции. Далее следует образование.

Вы, конечно, слышали, что инвалидность можно купить. Да об этом все знают. Но, как принято говорить, не пойман – не вор. А поймать взяточника трудно. Это в Старой Руссе недавно сумели сделать. Говорят, председатель комиссии перестала делиться с остальными врачами, вот ее и «заложили». А если бы продолжала делиться? Кажется мне, что основные коррупционеры сидят в комиссиях, а пятна ложатся на всю медицину. Хотя и врачи не без греха. Но с другой стороны — как им быть, если ставка, например, хирурга высшей категории не достигает и 4 тысяч рублей в месяц? Сравните с каменщиками, жестянщиками и сварщиками, получающими до 30-35 тысяч рублей.

Но ведь не сварщику я доверил вырезать свой аппендицит, прихвативший меня в санатории месяц назад. К хирургу поехал. А аппендицит уже состарился, и оперировавший меня врач, которому я пожаловался на недостаток его коллег в санатории «Загорье», спокойно ответил: «Что санаторий? Если у нас, в областной больнице, хирургов катастрофически не хватает. Никто не стремится эту дешевую профессию осваивать. Никто не спешит стать хирургом. А ведь если бы не мы, то вы и ваш сосед по больничной койке из Волотовского района Анатолий Гаврилов умерли бы».

Он сказал это таким спокойным тоном, как вроде все бы набрали в этот день грибов, а мы с волотовским соседом пришли с пустыми корзинками. Нам стыдно. Нам, а не врачам. Нашему государству должно быть стыдно, что главная для жизни людей профессия оплачивается ничтожно низко, унизительно низко.

И вынужден хирург хватать ставки, полставки и четверть ставки в других местах, нести ночные бдения, то есть дежурства, чтобы прокормить семью. А у хорошего хирурга руки не должны трястись от перегрузок, голова должна быть светлой, свежей.

Шоколадки теперь даже сестрички в больнице берут неохотно, лучше бы денежки. А с денежками-то напряженка получается. Все время напряженка. Цены повсеместно растут, крохотное прибавление зарплат и пенсий не поспевает за инфляцией. А зарплаты настоящие платят только депутатам Госдумы и крупным чиновникам. До хирургов руки не доходят. Скоро и их руки до нас будут не доходить.

собственный

корреспондент

ИТАР-ТАСС –

специально

для газеты «Новгород»