«Надеялись: штурма не будет…»

Семь десятилетий назад в марте  вполне ожидаемо для немцев началось наступление 52-й армии Волховского фронта на Новгород.

Руководил наступлением командарм генерал-лейтенант В. Ф. Яковлев. В бой перешли подразделения 225-й, 229-й, 310-й и 65-й стрелковых дивизий. Полоса наступления – весь участок обороны армии от озера Ильмень до деревни Красный Ударник.
Комбат 225-й дивизии М. И. Сукнев позже вспоминал: «Сформировали заново полк из трех батальонов. 1-й – под моим командованием, 2-й – Григория Гайчени, 3-й – Петра Кальсина. Численность батальонов составляла под четыреста штыков. Автоматов не было, имелось только несколько штук у комбатов и командиров рот ППС (пистолет-пулемет Судаева).  …Стояла мягкая, ясная погода. Днями снежок подтаивал, ночью подмерзал настом.
Мы надеялись: штурма, о котором говорило командование, не будет… Но… в дивизии назначили срок: штурм назначается на середину марта! Получен приказ командарма-52 Яковлева: штурм левобережной торговой части Новгорода назначен на 15 марта 1943 г. в 6.00. Штурм – без артиллерийской подготовки, рассчитанный «на внезапность»!
Нашей дивизии – атаковать противника по фронту. Справа 299-й полк подполковника Токарева Н. Ф. Левей – наш 1349-й полк подполковника Лапшина И. Ф. 1-му батальону во взаимодействии с батальоном 299-го полка, которым командовал капитан Голосов А. Е. (бывший комиссар пулеметной роты у нас), было приказано овладеть церковью Рождества, где немцы создали сильный оборонительный узел, захватить траншеи, идущие от церкви, и через разрыв в земляном валу ворваться в город.
Если будет достигнут успех, к нам подойдет на помощь отдельный отряд морских пехотинцев численностью до трехсот бойцов-автоматчиков. Левее нашего батальона шел 3-й капитана Петра Кальсина… Еще левей – 2-й батальон Григория Гайчени, тоже уже капитана, смелого, инициативного командира. Эти два батальона атакуют с фронта земляной вал в обороне противника.
С юга, по урезу устья Волхова, откуда начинается город, ведет наступление 1347-й полк…
Трое суток дивизия гремела по лесу колесами повозок и орудий. Шум и гам слышались по всему прифронтовому лесу. Тут не надо было противнику применять радиопрослушивания – явно русские готовились к атаке.
И вот перед нами – пространство для броска в три километра по ровному, гладкому, как стекло, пойменному полю, которое днями подтаивает, а ночью подмерзает, образуя легкий, но твердый наст – хоть катайся на коньках! Это поле упиралось где-то в фантастический для нас древний «земляной» вал, очерченный на военной карте-километровке как именно вал из земли с окопами противника, впереди которого – проволочные заграждения. Какие и во сколько рядов? Есть ли минные заграждения? Неизвестно! Без данных разведки о противнике, которые должны быть доведены именно до командиров батальонов и рот, бой заведомо будет неудачен, а тут смертелен на все сто!..
Вторая дивизия, 310-я, по приказу должна была действовать правее шоссе, за 299-м полком, после форсирования Малого Волховца овладеть крепостью – Хутынским монастырем, превращенным в развалины и доты католиками-немцами… Но там командир оказался выше на голову Яковлева и Ольховского…».
Третья дивизия – 229-я – вела бои под Кречевицами. На новгородской земле могилы однополчан остались в Слутке, Пахотной Горке, Хутыни.
Бои марта 1943 г., когда 65-я, 225-я, 229-я и 310-я дивизии 52-й армии шли на штурм немецкого гарнизона в Новгороде, теряли боевых друзей (а погибло около 9 тысяч человек!) и приближали Победу, нам забывать нельзя. «В результате наступательных действий наших войск под Новгородом противник… был лишен возможности перебросить свои части на усиление войск под Ленинград и даже был вынужден снять одну пехотную дивизию из-под Старой Руссы для усиления новгородской группировки» (бывший комбат, полковник в отставке П. Попов).
Вот что о тех днях вспоминают ветераны 225-й Новгородской дивизии, сражавшейся у Рождественского кладбища: «Днем нельзя было головы поднять – за нами следили снайперы и расстреливали стонавших или зашевелившихся раненых. Ночью предательски светила луна, а мороз доходил до 20 градусов, и мы мёрзли в мокрой облепленной грязью одежде. Ночью пришёл спасительный приказ на отход. И казавшееся безжизненным поле огласилось стонами. Из тыла приползли санитары. Взлетели немецкие ракеты, понеслась свинцовая метель, стали рваться снаряды и мины. Немцы включили мощную радиоустановку, передавали призывы сдаваться в плен и песни Шаляпина».
«В госпиталь после мартовской купели 1943 г. я попал одетым в ватные брюки и валенки. Валенки так присохли, что снять их было невозможно. Пришлось разрезать и выбросить…» (Роман Валентинович Бобровский).
Массовый героизм проявили воины четырёх дивизий, сражавшиеся в нечеловеческих условиях. Бойцы и командиры в этих боях не пожалели жизни своей, чтоб достичь победы. Не их вина, что время освобождения города наступило только через 10 месяцев – в январе 1944-го.
Ветераны уходят. В музее школы № 13 знают трех ныне живущих участников боев 229-й стрелковой дивизии. Переписываются с одним. В музее школы № 10 поддерживают связь с двумя ныне живущими в Новгороде ветеранами 225 стрелковой дивизии – Л. И. Высочиной и П. А. Парфеновым. Существует в школе № 22 музей 65-й (102-й гв.) стрелковой дивизии.

Сергей Витушкин