Копия печати Ярослава Мудрого

В конце ноября в московском клубе «Фитиль» с участием известного режиссёра Андрея Кончаловского состоялся показ его нового фильма «Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына».

Показ был организован Европейским университетом в Санкт-Петербурге и для участия в нем пригласили нескольких специалистов по истории России и Новгорода. Мне поручили прокомментировать показанную в фильме северную, то есть новгородскую, деревню, поскольку всё пространство Русского Севера было колонизировано в эпоху Средневековья выходцами из Приильменья.
В фильме, действительно, с особым смаком показаны наши лесные, таёжные пространства, Кенозеро, роскошные пейзажи в окрестностях Плесецка и гармонично вписанные в них деревни. Главная драма этого фильма – люди, которых в деревнях всё меньше, да и образ жизни у них, мягко говоря, свидетельствует о попытках уйти от реальности.
Тем не менее, при обсуждении фильма прозвучало много любопытных и ценных наблюдений о взаимозависимости «русского характера» и северных ландшафтов, «новгородского» стиля планировки и застройки деревень.
Автор этих строк тоже постарался донести до собравшейся публики – а это было около 50 представителей московской богемы –  мысль о том, что своеобразие новгородской истории, в своё время прерванное присоединением к московскому царству, до сих пор зримо ощущается в свободном и даже местами изолированном существовании своих, пусть даже не очень благополучных «миров», вдали от центров цивилизации.
Андрей Сергеевич получил из Великого Новгорода подарок — копию печати Ярослава Мудрого, который ещё в 1030 г. создал в Новгороде первую школу, обучившую грамоте 300 детей.
Впоследствии эти ученики в качестве миссионеров были разосланы по обширнейшим пространствам Новгородской земли, а значит, в фильме показаны их далёкие потомки, сохраняющие хотя бы в душе христианские и новгородские основы мировоззрения. Хотя мир этот близок к концу, несмотря на стартующую в конце фильма с космодрома в Плесецке ракету.

Сергей ТРОЯНОВСКИЙ,
заместитель генерального директора Новгородского
музея-заповедника

Невыносимая тяжесть бытия

Это единственный фильм, который, несмотря на то, что сделан качественно и по всем канонам (режиссура, сценарий, операторская работа, даже актёрская, хоть в фильме всего два профессиональных актёра), я бы не рекомендовала никому к просмотру.
И я не из тех, кто не любит «тяжёлое» кино. Я как раз такое в основном и смотрю, и считаю, что именно оно нужно для работы души. Как, например, фильм «Жить» — трудно, больно, но есть для чего смотреть.
А этот фильм — всё правда! Только после просмотра такая тоска, такая безысходность, и ты ничего, ничего не сможешь ни сделать, ни изменить, ни помочь. Это вообще не про тебя (к счастью). Но я видела это своими глазами… Две недели однажды гостила в пгт в Архангельской области, так что подтверждаю достоверность натуры…
И если фильм «Жить» — тебя острым ножом режет, пускает кровь, что полезно её последующим обновлением, то «Белые ночи» режут тупым ножом, и боль- то такая – не боль даже, а ноет, ноет и давит…

Всё, да не совсем

Хороший фильм о проблемах деревень русского Севера. Всё, что показано, правда. И бедность, причины которой — низкие зарплаты и пенсии, пьянство, безделье. И отток молодежи в города, и произвол власть имущих. И всё-таки картина неполная. Есть в деревнях и люди, которые хотят и умеют трудиться. Они держат хозяйство, умеют работать руками и с помощью техники. Они в состоянии себя прокормить и даже неплохо заработать. И не все в провинции страдают серыми буднями. Есть немало таких, кто не променяет деревню на город из одной только любви к природе. Эти люди очень наблюдательны, они тонко чувствуют красоту природы. Конечно, таких романтиков и тружеников больше на юге и в средней полосе, но и на севере они встречаются. Может быть, даже это кто-то из односельчан Тряпицына. Например, крепкий мужчина, у которого отлично сложена поленница. Но на таких характерах режиссер почти не заостряет внимание, не ищет их. Зато люди слабые, да и просто пьяницы у него на первом плане. Они есть всегда и везде. Но покажите и других, которые умеют работать и не страдают безысходностью. Конечно, Алексей Тряпицын один из таких, но он на службе. Не показано, как он работает на земле и по хозяйству. А ведь, несомненно, многое умеет.
Пишу это всё не голословно, не ради пафоса. У самой деревенские корни, и есть дом в деревне. И я знаю немало таких тружеников и романтиков, о которых говорю. Я и сама во многом такая. Пора бы уже снять о деревне что-нибудь более воодушевляющее. Не значит, что ай-да патриотическое, не значит, что без проблематики. Но покажите, что и там есть жизнь, и даже более настоящая, чем в городе, если умеешь работать и любишь свою землю.

О России без клюквы и чванства

–  Постоянно боль в душе. Только когда напьюсь, её не чувствую. А когда трезвый — постоянно. Если работаю еще — забуду. Я и веселиться-то не могу, как все. Я не знаю, жизнь прошла в каком-то терпении. Сначала в армии: потерпим-потерпим-потерпим, демобилизуемся — жизнь будет, ёлки зелёные… Постоянно там, где-то за горизонтом, жизнь такая, не знаю, сиреневая, алая… Ну, в общем, хорошая. А подходишь — вблизи такая же серая…
–  Да, бывает, лежишь, в душе такая тоска найдёт.
– До смертоубийства можно дойти, да?
– Ты картошку-то начал копать?
Это один из диалогов свежего фильма Андрея Кончаловского  «Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына». Кино посмотрел и рекомендую (уже есть в сети, вроде бы скоро появится и в прокате). Я бы охарактеризовал его как «квинтэссенция реализма». Показана русская жизнь, как она есть, без прикрас и излишней драматургии. Забытая Богом деревня на севере России с заброшенной школой и без магазина. Таких деревень в стране тысячи. Жизнь в них противоположна столичной гламурной, людям здесь чужды нелепые проблемы героев «Модного приговора», и они взирают на них с недоумением и интересом. Пьянство, телевизор да ещё гармонь — вот и все развлечения. Пенсия — единственный источник дохода для большинства местных жителей. Незамысловатые гендерные взаимоотношения. Жизнь, казалось бы, однообразна и безмятежна: самое большое потрясение — смерть очередной старухи. Кража мотора с лодки местного почтальона — сенсация. Это, по сути, средневековье, смотрится, на первый взгляд, гротескно на фоне огромного космодрома по соседству — ракеты взлетают в небо прямо из-за холма. Но и это реалии — в фильме показали Плесецк. Разумеется, человеческие эмоции не чужды и этим людям из глубинки: любовь, ревность, привязанность, благодарность… Им хочется избавиться от унылой жизни на краю земли, но это нелегко. Почему? Наверное, каждый зритель ответит на этот вопрос по-своему. А может, он у него и не возникнет. Зато возникнет другой. В любом случае, подумать лента заставит.

Сам себе режиссер?

Cнять хороший художественный фильм с полностью документальной фактурой — то есть взять жизнь и незаметно направить в нужное русло, не нарушив ее логики и естественности, — задача чрезвычайно тонкая и сложная.
Будь фильм «Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына» полностью документальным, вопросов бы к нему не было. Задача правдиво показать жизнь маленькой деревни без фальшивой умильности (вот он — заповедный уголок истинной России), но и не сводя все к сварливо-брезгливому — «полюбуйтесь, как они там все спиваются и подыхают» — это хорошая задача, и здесь Кончаловский выбрал верную интонацию. Рецензии с заголовками вроде «барин снял кино про крепостных» — полная ерунда, не имеющая к фильму никакого отношения. Почтальон Тряпицын и его соседи вызывают понимание и сочувствие.
К большому сожалению, режиссер своим вмешательством поколебал зыбкое равновесие правды и из интереснейшего документального материала получился невнятный полудокументальный результат. Отдельные эпизоды вроде сцены с задержанием браконьерской лодки или избиением Тряпицына за праздничным столом выглядят наигранно. Отдельные — вычурно. Зачем производить съемку то из верхнего, то из нижнего угла квартиры? Можно придумать этому разные объяснения — от эффекта скрытой камеры до намека на домовых, но эти вопросы появляются сразу же при просмотре, а значит, прием не получился органичным. Иногда возникающий странный дрожащий звук производил бы впечатление, но он никак не сшивается с тряпицынской жизнью и поэтому выглядит взятым напрокат из «Сталкера». Общий план — крошечная лодка на фоне огромного озера — технически безупречный кадр, но очень уж в лоб — «слишком красиво», как говорил Тарковский, забраковывая сцену с пейзажем. Такой снимок (название «Одиночество») просится в портфолио посредственного фотографа. Внимание Тряпицына привлекает муравей, ползущий по тростинке, — тоже слишком банально и в лоб. Цитата из Шекспира в конце — прием, который сильно сработал в «Поезде-беглеце» Кончаловского, но здесь вызывает недоумение. Финальная сцена с героями, собранными на одной корме, смутно тревожит вторичностью: и это уже где-то было. Не то документальный Парфенов, не то «Облако-рай». Или где-то еще?
Единственная объективно сильная художественная сцена — эпизод с поисками Кикиморы. Как будто на съемки к талантливому студенту-режиссеру пришел наставник — крупный мастер. Сказал: дай покажу. Показал. И ушел.

Из отзывов портала КиноПоиск
http://www.kinopoisk.ru/