Основатель русской перестройки

В 2014 году исполняется 200 лет с тех пор, как в новгородском имении со звучным названием Великополье поселился опальный государственный деятель Михаил Михайлович Сперанский, проживший здесь в ссылке около двух лет.

Сегодня на месте имения находится небольшая деревенька, называемая Сперанская Мыза, хотя правильнее её бы называть Мыза Сперанского. Расположена она недалеко от Новгорода, в 3 км от поселка Савино в излучине реки Вишеры. От бывшего имения до наших дней сохранился только заброшенный парк, судьба которого сегодня беспокоит общественность Новгорода. Ведь с его потерей навсегда сотрется память о жизни здесь знаменитого реформатора начала XIX века, оставившего неизгладимый след в истории русской правовой мысли.
Еще при жизни Сперанский был признан самым выдающимся умом России. Он составитель «Свода Законов Российской империи», член Государственного совета. Современные историки считают его  основателем первой русской перестройки. Хотя реформаторская деятельность Сперанского не принесла коренных изменений в развитие русского общества, т.к. способствовала укреплению самодержавной власти в России, но в то же время содержала предпосылку к развитию свободы.
Ему, выходцу из провинциального духовенства, за службу в государственном аппарате было даровано потомственное дворянство, а в самом конце жизни – графское достоинство.

Начало госслужбы и ссылка

В самом начале карьеры из-за высоких умственных способностей, образования и энергии М.М.Сперанский  становится приближенным императора Александра I в его самые первые годы правления. Созданное Сперанским за очень короткий срок в 1809 г. «Введение к Уложению государственных законов» было своего рода конституцией Российского государства. В нем предлагался целый ряд реформ общества и государственного строя России. Но прогрессивные планы Сперанского встретили тогда энергичное противодействие со стороны многих представителей дворянства и особенно придворных кругов.
Главным выразителем его противников оказался писатель и историк Н.М.Карамзин, который в «Записке о древней и новой России», направленной  Александру I в марте 1811г., призывал отказаться от любых преобразований, ограничивающих его власть, потому что Россия вручила самодержавие его предку и требовала, чтобы он управлял ею нераздельно.
Записка Карамзина против либеральных преобразований в государстве, а также интриги врагов и недоброжелателей Сперанского (его обвиняли даже в государственной измене) произвели впечатление на Александра I, и 17 марта 1812 г. бывший приближенный императора без следствия и судебного разбирательства под полицейским надзором был отправлен в ссылку сначала в Нижний Новгород, а в сентябре того же года еще дальше – в Пермь.

Опальный затворник

Дозволение поселиться поближе к Петербургу, в новгородском имении, опальный Сперанский получил лишь летом 1814 г., после приезда Александра I из Парижа. Михаилу Михайловичу суждено было прожить в этом скромном, хотя и приветливом, уголке почти два года. Здесь он жил с дочерью Елизаветой, тещей Элизабет Стивенс и братом Кузьмой Михайловичем. Через некоторое время Сперанский отправил тещу, упрекавшую его в государственных преступлениях, в Киев, определив при этом ей значительное содержание.
Еще до опалы, в 1811 г., М.М.Сперанский частью из суммы, данной свекром Марианны Злобиной – сестры покойной жены Михаила Михайловича, и частью из собственных средств купил близ Новгорода небольшое имение Великополье (в документах  встречается и другое название – Великое Поле). Тогда, летом 1811 г., в этом имении жили его дочь с тещей. Сам он приезжал сюда погостить всего на дня три или четыре. После смерти Марианны Злобиной, скончавшейся следующей зимой, наследницей имения стала её племянница Лиза, дочь Сперанского. Сельцо Великополье с принадлежавшими ему деревнями Жадово и Радионово имело всего 84 души крепостных и 1420 десятин земли.
По данным геометрического специального плана сельца Великое Поле 1778 года, это имение ранее принадлежало внуку фельдмаршала графа Миниха – Лейб-Гвардии Конного Полка ротмистру графу Антону Сергеевичу Миниху. Вот как описывает Великополье влиятельный российский чиновник барон М.А.Корф в своей обстоятельной книге «Жизнь графа Сперанского»(СПб., 1861г.): «Господский дом стоял посреди обширного тенистого сада, отделявшегося от реки небольшою лужайкою. Из окон открывался вид на Вишеру, которая обвивала усадьбу как бы серебристым поясом, на противоположный её берег, довольно крутой, и на многочисленные монастыри и церкви, окружающие Новгород».
По словам Сперанского, он получил в Великополье то, к чему стремился, – свободу и забвение. Он вел здесь образ жизни уединенный, никого к себе не приглашал и ни к кому не ездил. В начале пребывания в деревне Михаил Михайлович всерьез занимается хозяйством, изучает сельскохозяйственную и экономическую литературу, стремится применять новые методы. Сперанский-помещик хорошо относился к своим крепостным: первый здоровался с ними, платил дворовым жалованье, в период полевых работ, чтобы крестьяне не пили сырой воды, посылал из господского дома квас. Соседние помещики неодобрительно смотрели на такие чудачества, считая их опасными либеральными нововведениями.
Но вскоре его пыл к сельскохозяйственным преобразованиям угас, и он предался науке и воспитанию дочери. Впоследствии Сперанский признается Елизавете: «Полезнейшим временем бытия моего я считаю время моего несчастия и два года, которые я посвятил тебе». Благодаря урокам и общению с таким наставником его дочь стала одной из просвещеннейших и примечательных женщин своего времени. Ученые занятия  Михаила Михайловича в Великополье были многогранны. К периоду деревенского затворничества относятся сохранившиеся его разработки юридического, философского, богословского и частью мистического характера. Зная французский, английский, латынь (в Перми он выучил и немецкий), в Великополье он самостоятельно освоил по Библии еще и еврейский язык.
Полицейский надзор хотя и продолжался, но, по мнению ссыльного, в Великополье он несколько ослаб. Однако и здесь вице-губернатору Н.Н.Муравьеву вменялось в обязанность бдительно наблюдать, чтобы переписка Сперанского доставлялась государю. Поэтому изгнанник был осторожным и не всегда пользовался услугами государственной почты, а пересылал письма под посторонними адресами.
Кроме губернатора П.И.Сумарокова, однажды обедавшего у Сперанского, иногда к нему приезжал и Н.Н.Муравьев с сыном Николаем (графом Амурским, губернатором Восточной Сибири). Бывали у него и гости из Петербурга. А в воспоминаниях публициста Н.Ф.Фортунатова есть упоминание о том, что в Великополье к Сперанскому заезжал по пути из Москвы в Петербург сам император Александр I. Дочь Сперанского Елизавета Михайловна, в замужестве Фролова-Багреева, также в своих воспоминаниях говорит о тайном посещении Александром I её отца в новгородском имении.

Покровительство Аракчеева

Осенью 1816 г. в судьбе Сперанского произошли перемены, в которых немалую роль сыграл А.А.Аракчеев. Михаил Михайлович во время ссылки несколько раз встречался с Аракчеевым в Савво-Вишерском монастыре и в храме Андрея Первозванного в его знаменитом имении Грузино, расположенном в 70 верстах от Великополья.
Вообще, отношения между Аракчеевым и Сперанским были сложными. Аракчеев, ранее недолюбливавший реформатора и всячески противодействовавший его реформам, в то же время признавал его высочайшую образованность и исключительное административное дарование. Позднее, в 1834 г., А.С.Пушкин, обедая у Сперанского, так охарактеризовал двух государственных деятелей: «Вы и Аракчеев, вы стоите в дверях противоположных этого царствования, как гении Зла и Блага».
А в 1816 г. Аракчеев, покровительствуя ссыльному Сперанскому, понимал, что держать в бездействии государственный ум глупо и невыгодно. Он склоняет Александра I к возвращению опального на государственное поприще. 30 августа 1816 г. Сперанский был назначен гражданским губернатором Пензы, и в октябре навсегда покинул Великополье.

Судьба имения

Для того, чтобы рассчитаться за покупку пензенского имения, Сперанский пытается продать Великополье генерал-майору Бухмейеру, но они не сошлись в цене. Сперанский оценивал имение в 140 тысяч, Бухмейер предлагал 100 тысяч. Только в 1819 г. удалось продать Великополье в военное поселение за назначенную Сперанским сумму 140 тысяч, чему опять способствовал всесильный Аракчеев.
В дальнейшем бывшее имение Сперанского стало переходить к разным владельцам. Известно, что в 1895 г. оно принадлежало дворянину Ивану Самуйловичу Зиберту. В усадьбе числилось 14,1 десятины земли, жилых построек 2, хозяйственных 4. В.П.Ласковский в «Путеводителе по Новгороду» (1913 г.) писал: «Ныне «Мыза» эта перешла в посторонние руки и ничего напоминающего этого замечательного в истории России человека не осталось, уцелел только старинный сад».
В 1917 г. владелицей имения была княгиня М.А.Урусова, которая в мае этого года, т.е. в период правления Временного правительства, передает его в бесплатное пользование на 15 лет Комиссии Верховного совета, решившей поместить там до 60-ти «спокойных хронических душевнобольных воинов». Княгиня предложила Земской управе взять на себя заботы по оборудованию имения за счет ассигнования в 60 тысяч руб.
После Октябьской революции Мыза Сперанского становится детской исправительной колонией. В 1924 г. она значится занятой колонией «дефективных» детей. В ней еще остался «старый каменный простой дом» и конюшни. Обстановка в господском доме не сохранилась. В перечне усадеб Новгородской губернии, составленном сотрудниками Новгородского губернского музея в 1926 г., указано, что на Мызе Сперанского располагается колония малолетних преступников, дом отремонтирован, художественно-историческое имущество отсутствует.
Во время Великой Отечественной войны Мыза Сперанского находилась близко от линии фронта, и её постройки были разрушены немецкой авиацией.
К нашему времени  от бывшей усадьбы сохранился лишь частично парк площадью 9,7 га. Расположенный на высоком холме, он хорошо виден с дороги. Западная, южная и юго-восточная границы парка проходят по лугу, с северной стороны – огороды, а с восточной — застройка деревни. Большую часть деревьев парка составляют липы в возрасте более 150-200 лет, но есть отдельные и старше. От усадебных построек остались только следы фундаментов с поросшим на них самосевом. На месте господского дома под слоем строительного мусора сохранился каменный фундамент.

В 1861 г. Модест Корф писал:   «… о Сперанском, одном из самых ярких светил нашей народной славы, остается напоминать потомству только скромный надгробный камень на кладбище Александро-Невской лавры  и – великие его дела». Однако всего через год в Новгороде на воздвигнутом памятнике Тысячелетию России рядом с фигурой императора Александра I был увековечен в бронзе и Михаил Михайлович Сперанский. Будем надеяться, что усилиями общественности Великого Новгорода достойным памятником Сперанскому на Новгородской земле станет и восстановленный на месте его имения старинный усадебный парк.

Людмила ФИЛИППОВА,
историк архитектуры

Фото с сайта http://www.rulex.ru/