Алексей Петренко об «Оскаре», Михалкове и актёрской принципиальности

– Алексей Васильевич, позвольте от всех новгородцев поздравить вас с семидесятилетним юбилеем!

– Большое спасибо! Так о чем будем беседовать?

– Как получилось, что знаменитый актер театра и кино в оратории «Иван Грозный» на музыку Прокофьева вдруг запел?

– Это вышло неожиданно. Впервые оратория с моим участием прозвучала больше десяти лет назад, и руководил ее постановкой дирижер Владимир Федосеев. Однажды на репетиции я вдруг попросил: «Можно, я спою колыбельную Марии Старицкой?» «Это ведь женская партия…» – растерялся Федосеев. «А я в тишине, без оркестра». Видимо, ему понравилось то, что я делал, потому что, когда я предложил спеть и за Басманова, он только махнул рукой баритонам, мол, свободны. Так родились две мои сольные партии.

– Вам не было обидно, что фильм «Двенадцать», в котором снимались и вы, не получил «Оскара»?

– То, что мы были номинированы на «Оскар», уже очень почетно. У этого кинофестиваля отборочная комиссия – будьте-нате! Туда просто так не проскочишь, не помогут ни блат, ни деньги. И потом, мы же получили специального «Золотого льва» на фестивале в Венеции. Я доволен!

– Для съемок в этом фильме вы подписывали контракт, по которому круглосуточно должны были быть в распоряжении режиссера. Это действительно было необходимо?

– Ради участия в этой картине мы все отложили свои дела, проекты. Лично я на два месяца отодвинул работу над ролью Муромского в фильме по Сухово-Кобылину. Съемки «Двенадцати» начинались с обеда и продолжались до полуночи, при этом на площадке должны были быть абсолютно все актеры. А после, практически до утра, репетиция сцены, запланированной на следующий день. Вот и рассудите…

– Одно из ваших гениальных перевоплощений – генерал Радлов в «Сибирском цирюльнике». У него не было исторического прототипа?

– Абсолютно вымышленный персонаж и одновременно собирательный образ – многие привычки, замашки Радлова были присущи русскому генералитету.

– Особенно натуралистична сцена Масленицы. Признайтесь, а не приняли ли вы сто грамм для правдоподобия? И действительно ли ныряли в прорубь или там был «рояль в кустах» – какой-нибудь резервуар с теплой водичкой?

– Прорубь была самая настоящая. Слава Богу, закалка имеется. А водки, и правда, немного принял, но от этого был скорее вред, чем польза для съемочного процесса.

– Говорят, Никита Михалков – довольно жесткий режиссер. Но и вы, судя по всему, не без характера. Не находила коса на камень?

– Никита Сергеевич действительно человек властный, но сниматься у него – величайшее удовольствие. Могу полностью подписаться под словами Валентина Гафта, который, выйдя из павильона после съемки, подошел ко мне: «Скажи, нам что, за это еще и платить будут? Это же настоящий мастер-класс!» Так, как он разбирает с актером роль – тщательно, скрупулезно, профессионально, работали только классики режиссуры в старых театрах. Никита любит коллективные обсуждения фильма, когда каждый высказывает свои идеи, а он либо берет их в копилку и пропускает через себя, либо умело доказывает, что это полная чепуха. К сожалению, режиссеров сегодня сильно портят сериалы. В погоне за метром не станешь мэтром.

– Недавно в одной газете была статья про некогда очень популярного актера, который умер в болезнях и нищете. В то же время его квартира была буквально завалена сценариями, от которых он отказался, сочтя недостойными внимания. Нужна ли артисту подобная принципиальность?

– Каждый решает для себя сам – участвовать в постановке не очень высокой пробы или нет, быть ли «оловянным солдатиком» в руках режиссера или проявить требовательность. Признаюсь честно, были случаи, когда и я вляпывался в сомнительный проект. Приходилось терпеть до конца. А потом идешь мимо кинотеатра и прикрываешься кепкой, чтоб не узнали…

– Это за что же вам было стыдно?

– Не скажу ни за что! Дело прошлое… Вообще же для меня пример высочайшего отношения к своей профессии поступок Олега Борисова: отснявшись уже в половине фильма, он неожиданно отказался от дальнейшей работы из-за несогласия с режиссером в трактовке образа Достоевского. А ведь это – актер великого дарования! Сейчас многие величают себя «звездами», а Борисов – это целое созвездие, этакая Большая Медведица русского кинематографа.

– Чувствую, отношение к актерам и режиссерам молодого поколения – не очень…

– Да нет, есть актеры, которые на экране выглядят очень правдоподобно. Но вообще молодежь сейчас хваткая. Помню, мы дрожали, чуть не до половины жизни считали себя подмастерьями в профессии. А они уже все – мастера!

Расскажу такой случай. Однажды к моей жене обратился актер Дмитрий Певцов: «Попросите Алексея Васильевича, пусть поднимет свою ставку за съемочный день. А то наши агенты называют цену, а им говорят: да вы что, Петренко и тот берет меньше!»

– Подняли?

– Знаете, если мне очень нравится процесс, я вообще могу работать безвозмездно.