Годы 1626 – 1632. Всё для обороны

Став после Смутного времени форпостом на русских границах с воинственной Швецией, Новгород быстро превращался в город-казарму, где всё было подчинено нуждам обороны. Бесконечные указы новгородским воеводам из Москвы о починке городских укреплений рисуют довольно мрачную картину тяжёлого положения городского населения, вынужденного постоянно отвлекаться от своих насущных дел на участие в «городовом деле», то есть в ремонте валов и стен.

Поскольку оборонительные заботы были делом «государевой» важности, то о них сохранилась детальная и очень объёмная переписка, с многократным перечислением всех объектов ремонтно-строительных работ и расходовании на эти цели средств и материалов. Среди этих документов есть любопытные исторические персонажи и события, раскрывающие некоторые обстоятельства и интриги жизни Новгорода на рубеже 1620-1630 годов.

СМЫШЛЁНЫЙ ЮСТ

Закончив инвентаризацию городского хозяйства и наспех обустроив жизнь горожан, воеводы Ю. Сулешов и С. Гагарин 7 июня 1631 года направили царю Михаилу Фёдоровичу свои соображения по приведению в порядок трёх линий фортификаций Новгорода: Кремля, Малого Земляного города и Окольного города.
Состояние Кремля у них не вызывало особых опасений, поскольку каменно-кирпичные стены пережили шведскую оккупацию относительно хорошо. Переделки должны были коснуться лишь верхнего края стен – вместо древних итальянских двурогих «гиббелинов» стали появляться упрощённые прямоугольные зубцы. В то время Кремль был плотно застроен. По описи 1623 года в нём находились 26 церквей, 36 лавок и 152 двора. Что называется, яблоку некуда упасть. Чтобы обеспечить гарнизон и население Кремля запасом воды на случай возможной осады, с наружной стороны стен у Водяных ворот (напротив современной пристани) в 1630-х годах был «прирублен» деревянный Тайничный  городок. Эта маленькая крепостица, состоявшая из трёх стен и двух башен, защищала подступы к колодцу, находившемуся внутри.
Гораздо хуже обстояли дела со второй линией укреплений – Земляным городом, возведённым вокруг Кремля при Иване Грозном в 1580-х годах. По мнению воевод, эта фортификация вообще была непригодна к осаде: «Ров около вала заплыл и засорился, а острог весь подгнил и во многих местах развалился». Причинами такого положения дел были не только шведы или ветхость укреплений. Рядом с линией вала и рва (современный периметр улиц Мерецкова–Газон–Розважа) «стрельцы и всякие люди пахали огороды и навозы возили», а в высохшем рве «животина ходила беспрестанно».
Ещё большие проблемы были с наружными укреплениями города. Линия валов и деревянных стен с башнями, насчитывавшая в длину около 11 км (включая береговые стены), тоже находилась в негодном состоянии. Починить, содержать и защищать такую громаду при небольшом населении города (а «осадных», то есть военнообязанных жителей, в это время насчитывалось всего 2514 человек) было немыслимо. Поэтому воеводы выдвинули предложение сократить размеры «острога» как на Торговой, так и на Софийской стороне.
Однако в Москве не обращали внимания на жалобные письма воевод, ссылавшихся на нехватку человеческих и материальных ресурсов для «городового дела». В конце июня 1631 года от царя поступило жёсткое требование восстановить городские стены в прежнем объёме, да ещё и на свои деньги! А для технической помощи в реконструкции укреплений в Новгород были присланы иноземные мастера, во главе которых стоял некий Юст Матсон – «городовой смышленник». Причём о содержании этих людей государь позаботился особо. В частности, для питья Юсту полагалось «четыре чарки вина, по четыре крушки меду, по четыре крушки пива на день, людем ево трем же человекам по две чарки вина, по крушке пива человеку на день».
Дальше начались забавные вещи. Проведя собственные измерения «смышленник» Юст приказал расширить ров Малого Земляного города, а землю носить на соседние участки и насыпать там земляные холмы. Понаблюдав за такой работой, новгородские воеводы стали сигнализировать в Москву, что за насыпными курганами «укрытца будет многим людям мочно, хотя не одной тысяче, и городу от того кургана теснота будет великая».
По мнению историков, деятельность Юста Матсона явно носила вредительский характер. Уже в апреле 1632 года из Москвы пришёл указ курганы срыть, а смышленого Юста отправить в столицу для дальнейших разбирательств. В результате шпионской деятельности шведского мастера появился превосходный план Новгорода, видимо, переправленный им своему королю. Этот план стал основой для чертежа, сохранившегося в отчёте за 1673-74 годы военного агента Швеции Эрика Пальмквиста и опубликованного в 1898 году в Стокгольме. На плане Пальмквиста хорошо видны предлагавшиеся новгородскими воеводами варианты сокращения размеров городских укреплений на Софийской стороне.

НОВГОРОДИКА: ЗА ГОД ДО ЮБИЛЕЯ

 С 21 по 23 сентября в Великом Новгороде прошла вторая международная конференция «Новгородика». Организаторами конференции выступили областной комитет культуры, туризма и архивного дела, НовГУ им Ярослава Мудрого и петербургский Институт истории РАН. На конференцию собрались более 100 специалистов по различным аспектам новгородской истории, языкознания, культуры, генеалогии и геральдики. Были представлены Москва, Петербург, Псков, Воронеж, Саратов, Киров и даже далёкая Дакота (США).
Для «затравки» научных дискуссий оргкомитет конференции предложил общую тему: «Вечевая республика в истории России». Да ещё и по местам сражений с москвичами прокатил.
Два последующих дня были насыщены интереснейшими докладами и спорами. Историки Алексей Петров и Павел Лукин в очередной раз явили нам столетнюю полемику между московской и петербургской школами о путях возникновения и развития Новгородской вечевой республики. Большой интерес вызвал доклад Михаила Печникова (Москва) о становлении христианской общины в Новгороде в XI веке. Он выдвинул доказательную гипотезу о том, что в древнейшую пору существования Новгородской епархии князь и епископ образовывали своеобразный дуумвират, прибывая на служение в Новгороде вместе и также вдвоём покидали его. Татьяна Базарова из Петербурга впервые представила документальные свидетельства участия новгородцев в первом строительстве столицы на Неве. Оказывается, уже в июле 1703 года сотни выходцев из новгородских земель были насильно отправлены на Заячий остров для строительства Петровской крепости. И чуть ли не половина из них там и осталась – смертность среди «работных людей» была чрезвычайно высока из-за промозглой осени и недостатка провизии.
Общие итоги конференции будут подведёны очередным изданием трудов ее участников.

«ВЫПЛЫВШИЙ» КАМЕНЬ

Обнаруженный три недели назад древний межевой камень недолго оставался на дне Волхова. 20 сентября команда новгородских дайверов под руководством Айвара Степанова, а также при технической поддержке «Новгородского водоканала» сумела организовать подъём валуна на поверхность. Кстати, как показали архивные изыскания, камень один раз уже пытался «скрыться» на Волховском дне в конце XIX века. Тогда он был возвращён на древнее место городскими властями по настоянию известного археолога-любителя Василия Передольского.
Задача по подъёму камня оказалась не такой сложной, как казалось вначале. Умельцы из «Водоканала» сплели очень прочную и удобную металлическую сетку, которую дайверы завели под камень. А дальше – дело техники. Мощный экскаватор без особой натуги вытянул камень на тросе с двухметровой глубины. Тут же расступились тучи и выглянуло солнце.
Решение о новом месте размещения межевого камня принято совместно с руководством Новгородского музея-заповедника. Оставлять древнюю реликвию на берегу было явно небезопасно. Поэтому межник бережно перевезли на территорию Музея деревянного зодчества «Витославлицы» и установили рядом с церковью Успения из Курицко. Лёг он практически на ту линию, которая в грамоте 1134 года названа межой между владениями Юрьева и Пантелеймонова монастырей. Да и сам собор Святого Пантелеймона, лежащий под землёй в ожидании музеефикации, теперь оказался неподалёку, в 50-ти метрах от камня.
«Юрьевский межник» оказался не очень большим, около полутора метров в поперечнике. Измерительные приборы на кране показали его точный вес: 1470 кг. На верхней площадке камня выбит широкий восьмиконечный крест на полукруглой «голгофе». Представители музея в Витославлицах не скрывали радости: ещё одним экспонатом больше, будет у камня новая жизнь, непременно сложится о нём какая-нибудь красивая легенда, и потянутся сюда свадебные процессии и толпы туристов. Да и вид от камня открывается потрясающий: направо белеет Юрьев монастырь, за Волховом хмурится Городище, а слева мелькает между ивами золото Софии. Езжайте, полюбуйтесь.

ИЗ СОБСТВЕННЫХ ДОХОДОВ

1628 г. – «В Великом Новеграде на Торговой стороне в Славенском концы на Павлове улице на градской башни каменные словет, ныне Воскресенская, со внутренные страны градцкие над враты написан на стене образ всемилостивого Спаса издавна…»
Новгородский Хронограф XVII в.
1631 г. – «… велено софейский ров около Каменово города по меншой осыпи делать, как начал так и совершати… И начертить, и написать им ясно… А на Торговой стороне по старой осыпи делати … острог и башни ставить по прежнему месту. А лес покупати и плотников наимевать, что от дела дать и своей государевы казны из новгородских доходов».
Указ царя Михаила Фёдоровича от 19 июня строительстве в Новгороде.